Хозяин Амура - Дмитрий Шимохин
В этих заботах прошло несколько дней. Наша удачная дипломатическая акция, принесшая новых союзников, вызвала восторг моих соратников. Шутка ли — на ровном месте раздобыть несколько сотен конных воинов! Эйфория, однако, быстро прошла, сменившись суровой прозой. Уже к концу недели выяснилось, что союз с эвенками — это не только новые возможности и силы, но и страшная головная боль.
— Беда, Владислав Антонович, — начал Софрон, войдя ко мне с утренним докладом. — Караваны с провиантом, что шли к нам с той стороны, пропадают. Два дня уже город на подножном корму сидит.
Я вопросительно посмотрел на эвенкийского вождя. Тот, невозмутимо поглаживая свою седую косу, спокойно ответил через Очира:
— Мы ведем войну. В степи сейчас много хунхузов, которые бежали от тебя. Мои воины перехватывают всех, кто везет им припасы. Откуда нам знать, какой караван твой, а какой — вражеский? Для нас всякий китаец с рисом — враг!
Он был по-своему прав. В нашем многонациональном войске начались первые, неизбежные трения. Пришлось на ходу изобретать законы нового степного братства.
— Значит, так, эркин, — сказал я твердо. — Все караваны, что идут в Силинцзы — мои. Они неприкосновенны, как жены вождя. Тех, кто их тронет, будем судить по вашим законам. Жестоко. А вот все, что идет из города без моего ведома или пытается проскочить мимо, — ваша законная добыча. Хватайте и рвите на части.
Кантегор, подумав, кивнул. Такой расклад его устраивал.
Разобравшись с «дикарями» и наладив хрупкое взаимодействие с эвенками, я, наконец смог отправиться в самый дальний наш форпост — прииск «Тигровый Зуб», где нес бессменную вахту Орокан со своими нанайцами. Я хотел лично взглянуть на вражескую крепость, на «Золотой Дракон», который, как кость в горле, торчал на том берегу Желтуги.
Когда я прибыл, Орокан встретил меня тревожной новостью.
— Там что-то происходит, тай-пен, — сказал он, кивая в сторону каньона. — Уже два дня мои наблюдатели видят там дым, и слышат выстрелы.
— Что это может быть? Хунхузы решили перейти реку и пробиться на соединение с силами Тулишена?
— Нет, — он покачал головой. — Похоже, они стреляют друг в друга. Словно две стаи волков делят одну добычу.
Заинтригованный, я вместе с ним и Сяо Ма поднялся на скальный уступ, нависавший над рекой. Отсюда открывался вид на разрушенный мост и противоположный берег. Орокан был прав. Внизу, у самой кромки воды, возле взорванных опор моста, виднелась группа людей. Человек десять. Они, заметив нас, начали отчаянно кричать и махать руками, но их голоса тонули в грохоте потока. Рев воды, бьющейся о камни внизу, был оглушительным
— Кто это? — спросил я.
— Не хунхузы, — уверенно ответил Орокан. — Одежда не их. Больше похожи на рабов. Осторожно, тайпен! Они стреляют!
Действительно, один из людей на том берегу, отделившись от группы, вскинул лук. На мгновение я напрягся, подумав, что он собирается стрелять в нас, но стрела, описав высокую дугу, взмыла в небо. Она, казалось, зависла на секунду в высшей точке и, перелетев через ревущий каньон, воткнулась в землю в нескольких шагах от нас.
Нанаец, подбежав, выдернул стрелу. К ее оперению была привязана узкая полоска дорогого, расшитого золотыми драконами шелка, явно вырванная из подкладки богатого халата. Это было послание.
Сяо Ма дрожащими руками развернул ее. На ярко-алой ткани тушью было торопливо начертано несколько иероглифов. Юноша всмотрелся в них, и лицо его изменилось. Удивление, недоверие, а затем — ужас отразились на его лице
— Что там, Сяо Ма⁈ — не выдержал я. — Читай!
Глава 13
Глава 13
— Что там, Сяо Ма⁈ — не выдержал я. — Читай!
Он несколько раз сглотнул, прежде чем смог говорить. Подняв на меня глаза, и прошептал перевод, будто боясь, что сами слова могут сжечь ему губы: — «Спаси нас, и мы назовем тебя Сын Неба».
В наступившей тишине был слышен только рев воды в ущелье.
«Сын Неба»? Я чуть не рассмеялся. Что за бред?
— Ловушка, — глухо произнес Орокан, не сводя глаз с того берега. — Хотят выманить нас. — Голод и отчаяние сводят людей с ума.
Это было слишком театрально, слишком вычурно, чтобы быть правдой. Но что, если нет?
— Бересты. И нож.
Один из нанайцев протянул мне широкий пласт белой, как бумага, коры.
Я нацарапал на ней два простых, грубых иероглифа: «Кто вы?». И второй вопрос: «Где хунхузы?».
Свернув бересту, я приказал лучшему лучнику Орокана: — Отправь им наш ответ.
Нанаец наложил на тетиву тяжелую стрелу с тупым костяным наконечником, предназначенную для охоты на птицу. Лук взвыл, и наше послание белой черточкой пронеслось над ревущим каньоном, вонзившись в землю у ног людей на том берегу.
Началась самая странная переписка в моей жизни.
Ответ прилетел через десять минут. Новый клочок шелка, новая загадка.
— «Врагов больше нет», — перевел Сяо Ма.
— Опять загадки! — прорычал я. — Они издеваются над нами! Я снова взял бересту. На этот раз вопрос был один, прямой и жесткий: «Хунхузы?».
Стрела улетела. Снова томительное ожидание под рев воды. Ответная стрела прилетела не сразу. Видимо, на том берегу тоже шел совет. Наконец, Сяо Ма развернул последний, самый маленький клочок шелка.
Он читал медленно, с запинками, будто не веря собственным словам.
— «Хунхузы… мертвы. Мы были рабами, подняли знамя восстания… Но мы… мы умираем от голода».
Мы смотрели друг на друга поверх ревущего каньона. Там, на том берегу, нас ждали не враги. Там находились сотни голодных, отчаявшихся людей, которые только что провозгласили меня своим божеством. Ситуация только что перестала быть сложной. Она стала невозможной.
Нужно было перебросить через каньон хотя бы веревку, чтобы наладить переправу. Я стоял на краю, глядя на кипящую внизу воду, и в голове, непрошено и неуместно, всплыла картинка из другой жизни. УР-77, «Змей Горыныч». Реактивная установка разминирования, выстреливающая длинный заряд, который тащит за собой трос. Ракета! Вот что нам было нужно. Ракета, которая перенесет на тот берег спасительную нить.
Что сказать
