Солдат трех императоров - Виктор Сергеевич Мишин
«Ох-хо-хо… Кажется, я опять попал под раздачу…»
Вместе с сознанием пришли звуки. Какая-то возня, скрежет, блин, стреляют… Черт, я же в бою был…
– Комаров, разворачивай скорее свои пушки, сколько можно телиться, видишь же, они в новую атаку пошли! – голоса рядом, и кажется, знакомые. Точно, это ж мой командир, Лентовский!
– Ваш бродь… – попытался крикнуть я, но вместо привычного громкого баса вышло какое-то хрипение.
– О, Василий, очнулся? Терпи, браток, нескоро вытащим, этих тут столько собралось, бить не перебить… Решили, похоже, пройти во что бы то ни стало.
– Я… – меня скрючило от попытки перевернуться, – я помогу…
– Сдурел, ты и встать не сможешь, у тебя в спине пуля! – осадил меня командир. Черт, да как же так-то, а? Опять ранили, ведь только поправился, мля, даже, обидно как-то.
– Пусть меня перевернут, стрелять я смогу… – все же решил проявить настойчивость я, но понимал, что ничего не выйдет. Боль в спине где-то слева сверху, была просто ну очень сильная. Куда мне там попали, позвоночник, что ли, перебили? Хотя… Ноги вроде чувствую, руки… Нет, левой руки не ощущаю, блин, она же у меня рабочая!
– Лежи, братец, сейчас артиллеристы пушки свои отцепят, лошади освободятся, и отправим тебя в тыл.
– Олег живой? – вспомнил я о друге.
– Жив, герой! Ему спину саблей рассекли, но не глубоко, он тебя и вытащил, еще и последнего из той четверки убил. Удачно вы успели приблизиться, наши пехоту огнем отогнали и смогли вас вытянуть. Еще бы немного и покрошили бы вас, как капусту. Эх, но какие же вы молодцы, что офицера у них грохнули. – Фига себе, Лентовский фразами из будущего сыплет. – У персов сразу такой разброд пошел, половина, наверное, назад рванула, строй сломали. Сейчас кто-то их в чувство привел все же, но это уже не те силы, что были вначале. Стройность нарушена, войско теперь разобщено. Все, лежи, отдыхай, скоро вывезут вас.
Три года спустя. Май 1808 года.
Где-то в окрестностях Эривани
– Опять кровью умылись, – вздыхал кто-то рядом, ему вторили еще несколько голосов, а кто-то и просто лежал, не в силах уже вздыхать и возмущаться. Точно подмечено, умылись кровушкой.
На очередной штурм крепости наш полк прибыл всего неделю назад, а теперь, понеся серьезные потери, как бы не половину драгун потеряли, отходил в тыл. Лентовский уже год как командир роты, будучи раненным, но оставшись в строю, передал приказ на отход. Жаль, что не в Тифлис, а лишь на пару десятков верст отводят, отдохнуть и сил набраться. Что ты будешь делать с этой чертовой крепостью, не сдается и все. Я-то помню немного из истории войн с персами, что ее возьмут гораздо позже, ближе к тридцатым годам, но ведь не скажешь командирам, что я все знаю и у них ничего не выйдет. Я вообще после тяжелого ранения в пятом году, опять же, тут рядом, в бою на дороге к крепости, словно плыву по течению. Выслужил за те бои звание старшего унтер-офицера, оклад повысили и даже премию какую-то дали, но то ранение здорово повлияло на меня. Стал более осторожным и расчетливым, что ли, надоело рисковать, рассчитывая на долголетие. Как попал в тело Кочеткова, всегда помнил, что тот прожил сто семь лет, вот и думал, что и я так проживу, но вот что-то сомнения появились, ведь Василий Николаевич мог воевать не так активно, как я, вот и оставался жив. Я же словно с дуба рухнул, почувствовал себя неуязвимым и поплатился за это несколькими ранениями. Последнее и вовсе выбило меня из колеи на целых полгода. Зажило-то вроде все быстро, но я долго, очень долго не мог привести свое тело в порядок. Тогда, три года назад, пуля перса ударила мне в лопатку и, застряв в ней, причинила серьезные увечья. Могло и вовсе разворотить, и остался бы без руки, тогда вообще бы демобилизовали, скорее всего. Медицина сейчас на таком уровне, проще сказать, что ее вообще нет. Тупо меняли повязки, делали какие-то примочки и все. Как хочешь, так и выздоравливай, воистину выживают сильнейшие.
Даже после пополнения я так и остался фактическим командиром взвода, ну не давали нам офицера, что поделать, а может, и не хотели, я же справляюсь, зачем что-то менять? Требовали с меня не так уж и много, гоняй, унтер, молодых, учи, а по результатам с тебя и спросим. Проблем с этим не возникало, в эти времена новобранцы не бузили, тем более когда их не прессуют. Все подчиненные слушались командиров, выполняли требуемое и старались лишний раз не открывать рот. Может, тут сказалось полное отсутствие образования, новобранцы-то сплошь деревенские жители, если знали буквицу, считались грамотными. А может, бывших деревенских мужиков так задолбали в рекрутском депо, прививая послушание, что они и здесь продолжали молчать лишний раз.
Во всем этом командирстве меня угнетало лишь отсутствие свободного времени, на себя выделишь часок в день, уже хорошо, но этого очень мало. Один раз даже с Лентовским поругался, но по-доброму, просто заявил ему, что не имею времени заниматься любимым делом – фехтованием, на что тот тогда отчеканил:
– А мне некогда музицировать, но я же не иду к командиру полка с претензией! Куда тебе еще тренироваться, и так любого в полку победишь, даже казачки тебя своим считают, по какому-то недоразумению попавшего в драгуны.
Но я все равно плясал. Ну нравилось мне с шашкой плясать, что поделаешь, тем более надо было форму набирать, рука-то здорово потеряла в гибкости после заживления раны. О казаках капитан заметил не просто так, с нами вместе базировался полуэскадрон, станичники, прознав о моем искусстве, зачастили в гости. Пару раз сразились, с наиболее дерзкими, а затем сдружились. Мне даже показали несколько хороших приемов рубки верхом. Вообще, фехтование это не стрельба, тут знать все просто невозможно, и это интересно. Я же совершенствовал это искусство, доводя до автоматизма каждое движение, вот и получил уважение в полку. Да и награды здесь не вручают просто так, а у меня звание и медаль, люди к такому относятся с трепетом.
– Василий, тут проблема появилась, надо решить, – вызвавший меня Лентовский встретил с печалью и усталостью в глазах. Рота сильно потрепана, двигается к месту отдыха и пополнения, жратвы почти нет,
