Владимир, Сын Волка 2 - RedDetonator

«Всё, теперь мы очень близко к следующему этапу», — подумал Жириновский, слушающий радио. — «Но что-то идёт не так, как должно».

Ставить в кабинет телевизор он посчитал слишком кричащим проявлением роскоши, поэтому ограничился радио. Оно бурчит себе тихо, пока он работает, не просит кушать и не отвлекает.

Но сегодня по радио передают сведения о росте международной напряжённости. Рональд Рейган, внезапно почти для всех, начал публично осуждать Саддама Хуссейна за факт геноцида курдского населения.

Диктор едким тоном отметил, что президент Рейган ничего не замечал с апреля 1987 года, но сейчас вдруг обратил внимание и с удивлением для себя узнал, что иракская армия, оказывается, уже давно истребляет десятки тысяч мирных курдов химическим оружием и заселяет их жилища арабами.

«Типичный Рейган, типичный американский президент», — подумал Жириновский. — «Но это политика».

Эти сведения хорошо согласовались с тем, что говорил генерал-майор Гаськов — ради оправдания средств, вложенных в операцию «Циклон», американцы готовы серьёзно ослабить Хуссейна, чтобы договориться с аятоллой Хомейни, который, видимо, уже переосмыслил концепцию «большого сатаны и меньшего сатаны». Наверняка, теперь СССР станет новым «большим сатаной», а США сменят его на посту «меньшего сатаны».

По логике Хомейни, «большого сатану» нужно ненавидеть и ждать его злокозненных действий, а с «меньшим сатаной», при благоприятной ситуации, можно и нужно ограниченно взаимодействовать, для собственной выгоды, но если подвернётся случай, то давить без пощады.

И теперь Иран рискует стать источником больших проблем для СССР, потому что его территория — это не только отличный плацдарм для атаки в Среднюю Азию, но и расширение плацдарма для атаки на Кавказ.

Хомейни далеко не дурак — он не пойдёт на такое, но возможность есть, а политика — это искусство возможного.

«Фон Бисмарк всё ещё бывает актуален», — подумал Жириновский. — «Иногда».

К сожалению, или к счастью, к концу XX-го века, политика стала более точной наукой.

Общественное мнение превратилось в ресурс, государственные институты стали кратно более гибкими, стало можно создавать кризисы искусственно, мир стал меньше, а инструментов для манипулирования им стало больше — это изменило глобальную политику, но современное общество всё ещё живёт так, будто на дворе эпоха Священного союза.

Однако место случаю есть и всегда будет — несмотря на осознанные усилия политиков всех стран нивелировать его влияние.

Иран — это свидетельство того, что невозможно предусмотреть всё.

Исламская революция стала полной неожиданностью и стратегической катастрофой как для США, так и для СССР — естественным было желание уничтожить этот не спрогнозированный артефакт как можно скорее, для чего был использован Ирак.

И теперь этот «случай» создал новую возможность, которая способна помочь в устранении последствий другого провала.

Обдумав это, Жириновский вынужден был признать для себя, что политика Рейгана отличается поразительной рациональностью, но с сильным влиянием сиюминутности.

Абсолютное и презрительное наплевательство на идеологию, безоглядное следование лишь собственным интересам и решению сиюминутных задач — вот она, реальная политика: аморальная, бесстыжая, бессердечная, но рациональная.

Решая краткосрочные проблемы, США закладывают бомбу под собственный фундамент, ведь история показывает: вечных империй не бывает, и рано или поздно наступает момент, когда добрая репутация оказывается последним спасением на пике политической или экономической слабости.

Так Российская Федерация на протяжении всей своей истории использовала наработанную СССР репутацию, конвертируя её в политические и экономические преференции. Отношения с Индией, Вьетнамом, Кубой, Алжиром, Египтом, Сирией и Анголой были использованы на сто процентов — правда, для целей, прямо противоположных тем, ради которых СССР эти связи создавал.

Репутация — это тоже капитал. Только не денежный, а исторический. И когда иссякает всё остальное, остаётся только он.

«С таким подходом, как у США, нормальную школу не построишь и её работу толково не наладишь», — пришёл Жириновский к выводу. — «Надо же думать, что будет через пять, десять, двадцать лет…»

Но они не думают.

США поддержали душманов — родилась «Аль-Каида».

США разрушили Ирак и Ливию — миллионы беженцев, ставших проблемой стратегического масштаба.

США открыли рынок и технологии КНР, против СССР — в конце концов, КНР стала их главным соперником.

Каждое это действие решало сиюминутную задачу и приносило политические очки, экономическую выгоду и славу организаторам, но создавало фундаментальные проблемы, одна крупнее другой.

Жириновский умозрительно примерил этот подход на то же управление обычной общеобразовательной школой и быстро понял, что у Директора бы всё сломалось в первые пять лет его карьеры.

Были возможности добиться чего-то здесь и сейчас, наплевав на некоторые отдалённые последствия, но он никогда так не делал — его подход был стратегическим. Чего-то недополучить сейчас, зато выиграть в долгую, где-то не добиться чего-то, зато не пострадать от непредвиденных последствий.

Директор строго следовал выработанной для себя парадигме, поэтому обеспечил себе очень успешную карьеру, которая становилась тем успешнее, чем больше проходило времени.

Но вмешался… случай.

«Нужно следить за тем, что происходит между США и Ираном», — решил для себя Жириновский. — «А пока — работать, как папа Карло».

* СССР, Московская область, город Москва, Смоленская площадь, 10 марта 198 8 года*

— Нехорошо получилось, — заключил Орлов.

— А мне кажется, что нормально, — не согласился с ним Жириновский.

Позавчера состоялся захват семьи Овечкиных, попытавшихся угнать Ту-154 — Орлов провёл целую специальную операцию, чтобы безопасно захватить «Семерых Симеонов».

Чтобы не было неоднозначности, Геннадий решил брать их в самолёте, для чего всех пассажиров и экипаж заменили оперативниками КГБ.

Когда Овечкины начали извлекать оружие из контрабаса, их обезвредили и не позволили совершить самоубийство.

Орлов гарантированно получит генерал-майора и орден «Ленина» — уже обещаны генералом армии Чебриковым.

Жириновский помнил только факт, что Овечкины совершат попытку захвата самолёта, с целью улететь в Лондон, 8 марта 88-го года — в прошлой жизни Директора это было очень громкое событие, которое оставило на нём свой эмоциональный отпечаток.

Он не помнил очень многого — случаются железнодорожные и авиационные катастрофы, но они не очень хорошо откладывались в памяти Директора, поэтому Жириновский не знал ни примерных дат, ни подробностей.

Раньше в газетах очень редко сообщали сведения о произошедших катастрофах, но сейчас осторожно публикуют. Без особых подробностей, без количества жертв, просто о фактах. И некоторые из этих фактов оказывались знакомы Жириновскому, из-за чего ему становилось плохо — это было в его голове, но он не смог вспомнить…

В конце концов, он заставил себя считать, что с этим ничего не поделать. Память несовершенна, со