Барон фон дер Зайцев - Андрей Готлибович Шопперт

Глава 22

Событие шестьдесят четвёртое

Всё утро шёл дождь. Весь день шёл дождь.

— Дядька Семён, я где-то слышал, что если на лук надеть тетиву из шёлка, то из него можно и в сырую погоду стрелять, — вспомнил Иоганн, прочитанный когда-то, роман про попаданца. Там именно так главному герою удалось отбить атаку врагов. Разорвали шёлковую рубаху на ленточки и сплели для луков тетивы.

— Не слышал. Так нету у нас шёлковых…

— Подожди. Можно же попробовать. У мачехи есть сюрко из шёлка зелёного. Толстый. Кажется, атлас называется.

— Кизыльбашская ткань, видел. Больших денег стоит…

— Какие деньги? О чём ты⁈ Отрежем от подола пару полосок, скрутим тетиву и проверим, растягивается ли она при дожде. Если лук будет нормально стрелять, то сможем и при дожде литвинов и повстанцев этих бить. А то они подойдут сегодня к вечеру к замку, а завтра штурм начнут, а нам и защищаться нечем.

Всё врут календари. Во всех книгах про средние века и в фильмах даже про какого-то английского короля с восьмью жёнами полы в замках глиняные или каменные и соломы на них за каким-то лешим навалили. Возможно на первых этажах у нищебродов это так и есть. Но! На втором этаже должно быть перекрытие. И сейчас нет других материалов кроме дерева, чтобы это перекрытие сделать. И вот спрашивается, а за каким таким хреном придумывать такое хитрое дизайнерское решение и поверх досок землю сыпать, её утаптывать, а сверху соломки. Ну, не иначе, чтобы мягче падать.

В общем, никаких ни каменных, ни земляных полов в замке не было. Да, ступени лестницы были из камня, но вот полы деревянные. Если честно, то доски были так себе. Никакой рубанок или фуганок над ними не работал. Более того, они ещё и разной толщины были. И не равномерно разной, а фрагментарно. Тут правая доска чуть выше, потом полметра они вровень, а дальше левая на полсантиметра выше. Если помещение маленькое, то этого и не заметно почти. Ну, вот как в кабинете отца, например, где Иоганн поселился. А вот в гридницкой прямо раскинулось море широко. Будто лёгкая зыбь по воде прошла.

А ещё полы скрипят. Тайно по ним не пройдёшь, всем слышащим они проскрипят, что оттуда-то туда-то какая-то сволочь крадётся. Иоганн в комнате мачехи вздрогнул. Зашёл наступил на доску, а она как заскрипит в полный голос: «Караул! Грабят»! До этого и не был толком. Стены тканью задрапированы, даже гобелен торчит между окон. И он явно не европейский. Турецкий, наверное, их манера людей и животных рисовать коверкая пропорции. С обоих сторон от кровати с балдахином стоят сундуки. Парень к левому направился. Он оказался не заперт, но перешерудив его весь до самого дна Иоганн зелёное сюрко не нашёл. Сюрко — это вроде как платье, только без рукавов. Оно длинное до самого пола и от пояса сильно расширяется, но ничего, никаких каркасов проволочных ещё не придумали, и оно просто складками свисает.

Второй сундук чуть совсем не разочаровал Иоганна. Зелёного сюрко не было. Пацан уже было решил, что мачеха его с собой забрала, как увидел блеснувший искрами зелёный материал на самом дне сундука.

Всё это время Семён стоял на пороге и не решался зайти в женскую спальню. Иоганн протянул ему платье. Десятник попробовал материал на прочность и растяжение. Потом осмотрел швы.

— Плохо. Вот смотри, везде швы, оно как бы из клиньев сшито.

Иоганн посмотрел подол. Точно, вставлены клинья.

— А сколько длина тетивы?

— На вершок меньше длины лука.

— А сколько… Понятно. Тут где-то длина клиньев метр… ай, половина сажени. Значит, будем не от подола отрезать, а вот так от низа до пояса в клиньях полоски вырезать. Вырежем три полоски и сплетём их.

— Ох и достанется тебе от Марии, — почесал бороду Семён.

— Если замок возьмут штурмом и убьют нас всех, то и не страшно. Ну, встретимся в раю, я у мачехи прощение попрошу. А ежели отобьёмся, то новое ей куплю. Мыло продам и куплю.

— Как-то были мы с боярином, с отцом твоим, в Риге на рынке, десять — двенадцать шиллингов за ярд тонкого шёлка просили купцы. Марка целая. Так это за ярд. А тут атлас ещё, а не простой шёлк. Тут все четыре ярда (ярд — 0,9144 метра), с учётом этих клиньев.

— Всё! Не расстраивай меня. Думаешь, погибнуть лучше⁈ Продам мыло. И купим платье, если живыми останемся. А мёртвые срама не имут.

— Хорошо сказал. Чего уж, пошли резать и крутить.

Из сюрко в результате получилось нарезать полосок и скрутить тетивы на все девять луков. А вот на арбалеты уже не хватило. Коротких-то кусочков полно осталось, но не будешь же их связывать.

За этими хлопотами и день закончился. Дождик то прекращался, то снова начинался, то моросил так, что непонятно идёт он или нет. И ни одной хоть малой прорехи в тучах.

— Нету жемайтийцев, — на вечернем Совете в… гридницкой сообщил всем несведущим барон.

Всё и без него знали. Ну, разве Старый заяц со сна глаза протирал, ему в ночную стражу заступать, вот он со своими арбалетчиками и отсыпался впрок.

— Выйдем снова на дело как стемнеет, — для него как раз сообщил десятник Семён. — Для луков сделали шёлковые тетивы. Вы не пойдёте. На ваши арбалеты шёлка не хватило.

— У нас есть заветные из сухожилий. Они на дожде, конечно, размокают, но не так быстро, как пеньковые. Если натянуть прямо перед боем, то на десяток другой выстрелов даже в сильный дождь хватит. Так, что не дури, десятник. Пойдём все вместе, как и в прошлый раз. Их осталось-то там десятка три, пусть даже три с половиной. И они точно не будут нас ждать. Увидели же стрелы и вывод такой же, как и ты, сделают, что в дождь мы стрелять не сможем, — хрипящим своим голосом Ганс выговорил Семёну. Два рода войск сошлись. Пехота говнодавы против элитной тяжёлой конницы.

— Я разве против, если сможете стрелять, то конечно участвуете.

Событие шестьдесят пятое

На этот раз после ухода партизанского отряда «Шёлковые струны» в рейд по тылам врага, Иоганн не сидел, спички себе в глаза вставляя, а наоборот пошёл сразу баиньки. Чего сидеть,