Темная лошадка - Владимир Владимирович Голубев

Да и вообще, Иван Леонтьевич уже давно самостоятельная фигура — пора его отделять от Императорского приказа. Заводов много, причём и частных полно. Эйлер неплохой администратор и успешно управляет промышленностью, он при этом учёный, мечтающий об открытиях и довольно увлекающийся. Так что, Патентная палата будет в его ведомстве.

Отделение Печатных дел тоже разрослось. Книги, газеты, журналы — всё в их ве́дении. Больше того, почти всё, что печатают в России — печатают именно они. Частные издатели есть, но доля их пока ничтожна, а вот потребление печатной продукции росло быстро — читать учились везде. Глава отделения Николай Новиков[9] предлагал начать издание книг для простонародья, упрощённого типа, чтобы усилить влияние на мнения основной массы населения.

Сложно с этим не согласиться. Книги, газеты и журналы направляли настроения высшего общества, образовывали и агитировали, а с крестьянами работала только церковь. Конечно, две трети книг печатали именно для священников, чтобы добиться хоть какой-то общности мысли. Но, если мы сможем обратиться сразу к населению — очень заманчиво!

Вот сейчас мне и пришла в голову та идея, ради которой я и отложил решение этого вопроса. Лубок — такой комикс прошлого. Содержание их в основном религиозное, да перепечатка западных календарей, тиражи маленькие. Люди лубки в основном покупают как диковинку, за содержанием следит церковь. Среди образованных людей они вызывают презрение, даже Новиков на них внимания не обратил.

Надо дать крестьянам и бедным горожанам эти лубки, много книжек для малообразованных людей с массой картинок. В сказочном виде поведать о посевных технологиях, лесах, полях, водоёмах, городском хозяйстве, необходимости образования, окружающем мире, в конце концов. Пора сделать шаг в будущее.

Для этого желательно усилить положение Новикова. Пожалуй, до приказа он ещё не дорос, но вот отдельную экспедицию с прямым подчинением создать требуется. Проект сложный как в техническом, так и организационном плане. Пока даже печатные формы будут очень дороги, недолговечны, да и времени на их изготовление уйдёт весьма немало. А Новиков — молод, энергичен, даже слегка фанатичен, ему такая задача вполне под силу.

Такие организационные решения серьёзно разгрузят Императорский приказ, что было весьма своевременно. Адам Васильевич Олсуфьев, глава Императорского приказа, уже с полгода просил об отставке. Немолод он был, устал, да и к Екатерине и Потёмкину желал уехать. Любил Олсуфьев мою маму, предан ей был, да и к тёплому морю мечтал переехать, здоровье поправить. Я же не мог его отпустить, ибо нужен он мне был на своём посту. Адам Васильевич отлично умел управлять служащими, да и дворянским обществом был весьма уважаем.

Но удерживать его бесконечно было нелепо. Его правой рукой был Артемий Лобов, но он побаивался, и вполне справедливо, масштаба задач приказа. Но вот, коли выделить промышленное и печатное отделения, то Лобов-старший мог вполне справиться. Артемия Ивановича в чиновничьей среде побаивались — очень он уж хорошо знал все привычки и уловки «крапивного семени», сам в канцеляриях полжизни провёл, финансами управлять почти привык, к моим требованиям готов. Хорошо, так и поступим.

Ещё одной задачей, которую я, как мне кажется, мог решить, была проблема хранения зерна. Хлебная палата сообщала о сложностях с зерном — его становилось много, очень много, складов не хватало. Для успешной внешней торговли нужно было, когда это необходимо, придерживать продажи. Также и для обеспечения бесперебойного снабжения продовольствием населения определённо требовалось хранить большие объёмы хлеба в амбарах.

Склады разрастались, а потери росли — контроль снижался. Зерно воровали, оно горело, его ели крысы. Палата просила существенно увеличить штат, чтобы к каждому складу приставлять сторожа, который отвечал бы за сохранность содержимого. Казалось, мы можем это сделать, но теперь мне пришла в голову мысль о хранилищах-элеваторах.

Надо было подобрать материал стенок, обеспечить сушку, вентиляцию, но такая задача была вполне под силу уже современной науке. Требовалось запустить проект и назначить ответственного. Очевидным для меня кандидатом на такую работу был Николай Мордвинов[10], который уже год был заместителем главы Хлебной палаты.

Я рвался в столицу с новыми силами, с новыми идеями и решениями! Меня ждали дела, и я был к ним готов.

⁂⁂⁂⁂⁂⁂

Ивайло доставили в Охотск в самом конце навигации, он оказался ехать без Барти, поэтому молодой валлиец тоже покинул Камчатку. Когда дороги, наконец, покрылись льдом и снегом, их отправили скорой гоньбой в столицу. Три месяца непрерывной езды, тысячи километров, сотни ямских станций. Сказать, что это было тяжело — ничего не сказать. Только крепкое здоровье моряков позволило им выдержать такую безумную гонку.

Врач, осмотревший их в столице, покачал головой и прописал им продолжительный отдых, но только после аудиенции у императора. Тот ждал их. Ивайло и в мечтах не мог представить, что он увидит государя. Простой крестьянин, потом моряк, кто он такой, чтобы попасть на приём к человеку, чья воля определяет жизнь в огромной России?

Их ввели в кабинет, который, конечно, был больше, чем у Панина, но далеко не безумных размеров зал, что ожидал Попов. Строгая отделка стен, лаконичная мебель — где вся та безумная роскошь, что должна была ослеплять гостей этого места?

Широкоплечий молодой человек с больши́м лбом, аккуратной бородой и пронзительным взглядом, встал из-за стола и указал им на кресла вдоль стены. Это и был сам император! Он принимал их в рабочем кабинете, а не в зале приёмов, в чём был высочайший знак доверия. Здесь бывали только приближённые к престолу, а они — простые моряки!

Кроме императора и его личной охраны, в кабинете было ещё несколько человек, и все они снова и снова задавали вопросы, причём о Чернышёвых спрашивали совсем немного, а в основном говорили об экспедиции Кука. Где, когда, как, чем кормили, что делали. Видно было, что люди в зале серьёзно беспокоились именно о результатах английской экспедиции.

После нескольких часов беседы император неожиданно спросил об их пожеланиях, что именно они хотят получить после столь долгого пути. А Ивайло, обессилено брякнул: «Домой хочу, к жене и детям!», Барти лишь придушенно пискнул, что-то подтверждающее слова друга, за которого он явно желал спрятаться.

Император улыбнулся и пообещал, что после небольшого отдыха, их доставят в Олицын, как теперь официально назвали Чёрный город