Царская дорога - Дмитрий Чайка

Зато теперь у Мувасы новая жена, Поликсена. Да, я и сам знаю, что подставил парня. Но что делать. Вдовую сестру Креусы надо было срочно пристроить в заботливые руки, а то по всему Энгоми уже потянулись нехорошие слухи. Баба она оказалась очень темпераментная, даже слишком. Пусть привнесет немного огонька в его тоскливую жизнь.

— Сиракузы, господин! — сказал кормчий, и я впился взглядом в небольшой островок, на котором правильными рядами стояли армейские палатки. Видно, что сдвоенная когорта Хрисагона уже вполне освоилась здесь. Воины прибыли сюда пару недель назад.

— Равняйсь! Смирно! — заорал сотник, оставшийся в лагере за старшего, и я прошел вдоль строя, приветствуя легионеров.

— Вольно! Разойдись! — крикнул я им, и те разбрелись по лагерю, возвращаясь к своим делам. Кто дрова рубить, кто зерно молоть. Видно, эта сотня в наряде.

— Хрисагон где? — спросил я сотника, который преданно поедал меня глазами.

— Господин трибун на сильный род сикулов пошел, государь, — пояснил он. — Есть тут один, самый ближний к нам. Добром не хочет под царскую руку идти. За трибуном послали уже, как только паруса увидели.

— Понятно, — кивнул я.

Вот и началась колонизация Сицилии. Кровью и железом мои воины пригнут вольный народ. Сикулы или покорятся, или уйдут отсюда навсегда. С ними поступят так, как они сами поступили с сиканами, что еще совсем недавно жили в этих местах. Сикулы уже знают железо, а сиканы еще нет. Вот и выдавливают на запад старых хозяев пришельцы из Италии, сгоняя с лучших земель. А теперь вот сюда пришли мы и тоже начинаем давить. Сикулы сильнее сиканов, а мы сильнее сикулов. Такой вот круговорот войны в природе.

— Эх, хороша! — я набрал ладонью воды из источника Аретуза и даже крякнул от удовольствия. Вода здесь бьет необыкновенно вкусная и, по-моему, немного сладкая. Лучшая, что я вообще пил в этом мире.

— Вода отменная, государь, — подтвердил сотник. — Корабли в очередь встанут.

— Какие еще корабли? — повернулся я к нему.

— Сидонцы то и дело шныряют, — простодушно ответил тот. — Просят воды набрать, ну мы и даем. Жалко, что ли! Нам сидонцев бить команды не было, только сикулов велено.

— А номера на бортах были? — прищурился я. — Корабли с патентом, или здесь просто так посторонние купцы шляются?

— Не, — замотал тот головой. — Никаких номеров не было. Эти сидонцы в Италию торговать ходят, и на запад Сикании. Я слышал, как они болтали между собой, думали, что я их говор не понимаю. А я понимаю.

— Отличные новости, — просвистел я сквозь зубы. — Сходил проветриться! Сначала из Карфагена жалобы пришли, теперь здесь… А откуда они сюда приходят, сотник?

— Не могу знать, государь! — браво отрапортовал тот. — У нас тут караульная служба и обед вовремя. Нам приблудные сидонцы без надобности. Вдруг вернется господин трибун, а у меня непорядок. Будет мне тогда некогда.

— Молодец! — хлопнул я его по плечу. — Хвалю за службу!

— Рад стараться! — гаркнул тот, сияя простецкой улыбкой.

Ну, сидонцы! До чего же настырный народ! Я думаю, что у меня все схвачено, а это только иллюзия. Еле-еле выдавил их с островов Эгейского моря, где они повадились ловить моллюсков-иглянок, добывать из них пурпур, и мыть золото в тамошних реках, а они уж окопались здесь. Интересно, где у них база, если в Карфаген сейчас выведена моя колония? Лампедуза? Пантеллерия? Мальта? Джебра? Или они прямо на Сицилии базу устроили? Скорее всего, именно Мальта. А идут они туда вдоль египетского берега, пользуясь всеми правами подданных фараона. Вот же…

Я обошел небольшой островок вдоль и поперек, а вслед за мной его обошли строители. Один египтянин, надменно выпятивший губу, и человек десять ханаанеев, киприотов и ахейцев, которые и поведут эту стройку. Камень будут рубить на том берегу пролива, и скоро сюда повезут первых варнаков и пленных из Ассирии. Я их много пригнал. Целые селения вывел поголовно, включая женщин и детей. Отработают пару лет, а потом посажу их на землю, понемногу разбавляя сикулов пришлым элементом. Весь этот остров должен стать непотопляемым авианосцем царской семьи, ее личным кошельком, теменосом. Тут, кроме поселений отставников, ни один плетр пашни не уйдет в частные руки. Только моя земля и земля тех, кто будет охранять ее для меня. Никаких олигархов-латифундистов. Знаю я, чем все это заканчивается.

— Государь! — запыхавшийся Хрисагон склонил голову и приложил руку к груди.

— Докладывай, — благожелательно кивнул ему я, внимательно разглядывая своего лучшего трибуна. Он, действительно, очень хорош. Настолько, что пришлось убрать его из Угарита. Слишком уж большой вес он набрал в тех землях. Такое всегда заканчивается скверно.

— Этот берег наш! — он ткнул в сторону Сицилии, поводив рукой влево-вправо. — Два часа пути на юг и на север. Одним коготком зацепились.

— Хорошо, — кивнул я. — А что ты знаешь про сидонские корабли, которые у тебя воду берут?

— Совсем ничего не знаю, государь, — растерялся Хрисагон. — Я же, как приплыли, на том берегу все время. Только вот вернулся.

— Понятно, — протянул я. — Будем искать…

Следующие дни прошли почти без пользы, если не считать, что я узнал, как можно найти одинокий остров, торчащий посреди моря. При отсутствии каких-либо навигационных приборов, кроме намагниченной иглы, это становится проблемой, решаемой чем-то вроде пляски с бубном. Сначала мы обогнули мыс Пассеро, южную точку Сицилии, а потом кормчие бросили якорь и полезли на ближайшую скалу. Там они долго стояли, ругаясь и размахивая руками, а потом спустились, достигнув какого-то консенсуса, смысл которого так и остался для меня темен.

— Чего вы там высматривали, Палинур? — не выдержал я. — Остров ведь с такого расстояния не виден.

— Остров не виден, — подтвердил тот. — Да только облака видны. Над морем облака в кучу не собираются, государь. Их ветром сносит. А еще птицы! — тут он ткнул в небо, где курлыкал журавлиный клин.

— Что птицы? — не понял я.

Птицы для меня — темный лес. В орнитологии