Целитель. Назад в СССР - Михаил Васильевич Шелест
— Слышь, ты, вселенский разум, ну-ка залепи своё дуло. Залепись и помалкивай, пока я тебя не отключил. Тоже мне философ-аваргандист-либераст.
— Да я…
— Сказано тебе — залепись!
Я был разгневан, но понимал, что Флибер не «несёт пургу». Он рационален и знает будущее. Может быть даже дальше моей самой долгой жизни.
— Да-а-а… Ещё чуть-чуть и бизнес надо продавать. Ну, как чуть-чуть? Вот до дефолта дотянем, сделаем бизнес на ГКО[16], переведём рубли в валюту и вовремя смоемся. Без этого предприятия много денег не «поднять». Много можно сделать денег, когда знаешь, дату дефолта и максимальные котировки облигаций.
Первое размещение ГКО прошло на бирже ММВБ 18 мая 1993 года. Из трёхмесячных облигаций на общую сумму в один миллиард рублей — сто миллионов были нашим вкладом в Российскую экономику. Причём если в «нормальной истории» ценных бумаг было продано на сумму восемьсот восемьдесят пять миллионов рублей, то в этой реальности был распродан весь миллиард. Я хотел быть на верху этой финансовой пирамиды и соответственным образом подготовился. За что получил похвалу от правительства.
Теперь мы «поиграемся» с этим пакетом облигаций до девяносто седьмого года, когда государственные бумаги станут продаваться за сорок процентов от номинала, а выкупаться за полную цену. Главное — вовремя спрыгнуть с поезда, несущегося к взорванному мосту, а я знал, когда надо «прыгать». Мой «предок» прокручивал такую финансовую операцию почти в каждой своей жизни. И да… Грех было не воспользоваться знанием «прикупа».
Но до девяносто восьмого года ещё нужно было дожить, что сделать было весьма не просто. Чеченцы, например, лезли и в Приморье, предлагая совместный бизнес, не обращая внимание на «красную» крышу. Как, кстати, и положенцы других мастей, в том числе и воровской.
Вот с одним таким положенцем, поставленным Иркутскими ворами на Первомайский район города Владивостока после ликвидации банды Ларионовых, у меня и предстояла встреча. Сегодня, завтра, послезавтра… Они уже встречались с Григорьевым, но не смогли найти с ним общий язык и попросили встречи со мной. Очень корректно попросили. Без хамства. А теперь ждали ответа. Сидя в своём «офисе» в одном из торговых павильонов прямо, ска, на остановке автобуса «Диомид». Да-а-а… Свято место пустым не бывает. Это — точно.
Двоих таких «назначенцев» Ларионовы уже как-то ликвидировали пару лет назад. Тетоже пытались «качать права» и требовали платить дань. Ларионовы подошли к проблеме творчески. Попросили «прикормленных» ментов задержать «гостей города» и доставить в обозначенное место за городом. Там их в овражке расстреляли, сожгли и прикопали землёй.
Я тоже думал-решал, как с «просителями» поступить, слишком они были настойчивыми, но уподобляться бандитам не хотелось. Тем более, что можно было попасть в категорию «беспредельщиков», а значит тех, которых будет считать за честь убить любой «синепёрый». Да и менты были на стрёме и пасли меня со всей пролетарской ненавистью не смотря на прикормку. Волка сколько не корми, а он волком и останется.
В том числе и присутствие на моей земле чужаков, не давало мне расслабиться и подумать о «развлекательных» мероприятиях в прошлом. Хотя, то, что я о прошлом узнал, на развлечения уже не тянули. Трудно быть богом. Правильно писали братья Стругацкие. Ты весь такой чистенький, а вокруг дерьмо, эпидемии и голодные глаза. И кое-где настоящий, прошу прощения, каннибализм. А вы как думали? Мне ещё бабушка рассказывала, как у них родичи голодали, да-а-а…
Так и вот… Думал я думал и ничего лучшего не придумал, как решиться на статус «смотрящего» по району. Причём — «красного смотрящего». Оно как-то так и сложилось после ликвидации Ларионовской «системы». То, что пятеро руководителей бандформирования перестреляли друг-друга, мало кто верил. Даже милиция. Эксперты натягивали факты на версию, как сову на глобус, и суд кое-как эти факты признал и решение принял. Но над городом устойчиво висел шлейф моего «робингудства» или ещё какого супергеройства. Вот я и стал номинальным смотрящим по району, а тут эти приползли. Тараканы, хм. Я их не ждал, а они припёрлися. И сейчас, я был абсолютно уверен, не только весь Владивосток, но и весь Дальневосточный регион затаил дыхание в ожидании моего ответа.
В кабинет к себе приглашать «воров» я не стал, где-то встречаться с ними в ресторане — тоже было «западло». Я предложил им встречу в нашем «пионерском лагере» «Юный Приморец», который в преддверии летнего сезона ремонтировался. Однако, условия для встречи гостей разного уровня в «лагере» имелись. Они согласились.
Мы, как хозяева, приехали несколько раньше назначенного времени, а охрана усилилась многократно сразу после назначения места встречи. День стоял относительно тёплый, майский, природа оживала. Я не тратя времени даром занимался своей физической формой, изнуряя себя упражнениями на гимнастических снарядах: параллельных брусьях, перекладине, тренажёрах, которые изготовили на нашем судоремонтном заводе. Хороший спортивный городок мы установили для ребят.
Мы гоняли мяч по хоккейной коробке, когда появились «гости». Это были неопределённого возраста мужчины. Давно заметил, что по лицам большинства «сидельцев» нельзя определить возраст. Им можно было «дать» и тридцать, и сорок, и пятьдесят лет.
— Пионерский лагерь — это намёк? — спросил один из гостей, делая акцент на слове «лагерь» и оставаясь за пределами спортивной площадки.
Он, разглядывая меня издали, чуть щурясь на солнце. Он не улыбался. Я не ответил, а пригласил жестом пройти в «коробку». Моя охрана принесла заранее приготовленные стулья.
— Присаживайтесь. Поговорим, — предложил я и мысленно добавил, — о делах ваших скорбных.
Мы сидели друг напротив друга: я и эти два «смотрящих». Они рассматривали меня, одетого в спортивный костюм и куртку, чтобы не продуло вспотевшего, я смотрел на них. Э-э-э… В них, да. Так будет правильнее. Я не хотел их подчинить, или перенастроить. Я теперь всякого рассматривал, как засланца. Как очередного Колю Пенькова. Вскрыв гостей до астрального тела и не увидев торсионных связей, я успокоился и готов был встречу прекратить, но «понятийный этикет» требовал «политеса».
— Я пригласил вас, чтобы сообщить принеприятнейшее для вас известие. Мы родиной не торгуем. Даже малой. Та территория, на которой вы обосновались и уже кое с кого взяли «дань» наша. Об этом вам сказали сразу, как только вы там появились. Вы не вняли ни голосу разума, ни нашему ультиматуму. Поэтому с вас вира.
«Гости» недоуменно переглянулись.
— Что с нас?
— Вира. Это так называли штраф на Руси.
— Вира! Хм! Прикольное слово! И какой «штраф»?
