Владимир, Сын Волка 2 - RedDetonator
Он лично вынес разразившийся скандал с обнальщиками в официальное поле, но у него просто не было другого выхода, потому что неофициально, на кухнях, все уже всё обсудили и сделали свои выводы.
Сохранить эту грязную и плохо пахнущую историю в тайне не удалось, уж слишком ярко, с шиком и блеском, арестовывались фигуранты заведённых дел, поэтому Горбачёв выбрал меньшее из двух зол.
«Как в прошлой жизни Директора», — подумал Владимир, бегая глазами по строкам разоблачительной и осудительной статьи. — «Меченый пытался замолчать аварию на ЧАЭС, а когда не получилось, сделал вид, что ничего не знал и возмущён вместе с остальными гражданами. Дебил».
Этот инцидент звучит громче, чем «Хлопковое дело», в основном потому, что некоторые народные депутаты раскачивают лодку и пиарятся на слухах о коррупции в высших эшелонах власти.
«Хлопковое дело» ещё движется, но с пробуксовками, потому что резонанс уже почти прошёл, началось оно будто бы вечность назад, громкие посадки уже позади, а видимых изменений почти никаких.
Но Горбачёв, в своём обращении к советским гражданам, вновь напомнил о нём, чтобы увязать «Кооперативное дело» с «Хлопковым делом», будто это последовательная линия работы властей по вычищению рядов партии от дегенеративных элементов.
Так или иначе, но доверие к партии это подрывает, хотя озвучиваются мнения, что не всё потеряно, раз общественность вообще узнала об этом — значит, действительно, какая-то работа ведётся…
«Да плевать, что они там думают», — подумал Жириновский, складывая газету. — «Уже около одиннадцати тысяч кооперативов закрылись без объяснения причин и не из-за финансовой несостоятельности. Это точно были подонки из обнальщиков, решивших, что этим заниматься себе дороже и лучше уйти, пока не сели».
Теперь Горбачёв заинтересован в том, чтобы максимально жёстко покарать всех арестованных участников схем по обналичиванию, с освещением в СМИ — так он может заработать себе дешёвый авторитет. Это значит, что разного рода Ходорковские, Виноградовы и им подобные уедут далеко и надолго. Возможно, самых ярых ждёт высшая мера социальной защиты, но точно не всех.
Аресты ведь коснулись не только «комсомольцев» и их патронов из парткомов разного уровня, но и руководств заводов, осознанно участвовавших в обнале. А это многие сотни предприятий.
И если роль некоторых «комсомольцев» была не очень существенна, то вот директора заводов шли на тяжкие должностные преступления, а они ведь члены партии, впрочем, как и функционеры из парткомов.
«Пару десятков моральных уродов точно расстреляют», — подумал Жириновский с удовлетворением. — «Подожди-ка. А я ведь тоже моральный урод, получается?»
Если рассматривать это без исторического контекста, то Владимир сам поставил себя на один уровень с этими людьми — у него есть набор кооперативов, выводящий деньги с заводских счетов в наличность.
Но с добавлением исторического контекста, он делает это во благо — чем больше будет Организация к часу «X», тем мягче будут последствия. А для увеличения размеров Организации нужны деньги, здесь и сейчас, и очень много.
Только вот скоро эта лавочка прикроется — Совмин разрабатывает поправки к закону «О кооперации в СССР», чтобы попытаться закрыть имеющиеся уязвимости и пресечь обнал.
«Слышали уже, знаем…» — припомнил Жириновский. — «В девяностом году, в жизни Директора, власти пытались вносить правки. Ужесточили ответственность, ограничили доступные виды деятельности, создали механизм проверки фиктивных сделок, подключили ОБХСС и местные исполкомы, а те и рады. Это не помогло, потому что за два года экономике был нанесён смертельный урон».
Также он слышал, что все эти поправки и ужесточения привели лишь к тому, что обнал начал осуществляться через банки, в куда больших масштабах, что окончательно похоронило экономику.
«Кто-то ещё пытается спасти страну, как умеет, но это не поможет», — с сожалением подумал Жириновский. — «Ужесточение мер приведёт к росту недовольства — в Армении и Азербайджане уже стреляют. В Эстонии прошла массовая демонстрация с требованиями независимости — совсем там охренели».
В РСФСР же существенно повысилась активность организованной преступности, что стало прямым следствием разрешения кооперативов. У людей на руках появились большие деньги, что не могло не заинтересовать преступников, которые начали сколачивать банды и заниматься рэкетом.
Правительство ничего с этим не делает, поэтому бандиты действуют всё наглее и наглее…
Дошло даже до того, что пришлось пускать в ход Управление безопасности.
Кооператив «Шиш-кебаб», работающий в Гагаринском районе, подвергся попытке рэкета со стороны Солнцевской ОПГ, пока ещё не очень знаменитой.
Управление безопасности, возглавляемое майором Вячеславом Ивановичем Лобановым, бывшим офицером «Вымпела», провело разведку и специальный отряд произвёл захват злоумышленников, попытавшихся разгромить ларёк под покровом ночи.
Естественно, милиции их никто сдавать не стал — всех четверых бандитов привезли на один из многочисленных складов, где был проведён тщательный допрос, а затем они пропали без вести.
Жалеть людей, решивших пойти по лёгкому и аморальному пути, Жириновский не собирался — он слишком хорошо знал, на что они способны и как далеко заведёт их грядущая вседозволенность.
Они будут грабить, убивать и мучить обычных граждан, расстреливать и взрывать друг друга, предавать, обманывать, унижать и подставлять — это будет беспощадный естественный отбор, который переживут только самые хитрые, изворотливые, подлые и жестокие.
И у Владимира есть намерение вмешаться в этот естественный отбор, отсекая головы ОПГ. У него есть ресурсы, чтобы превращать организованную преступность в дезорганизованную и он будет это делать с должным усердием.
А моральная сторона…
«Чем эти басмачи отличаются от афганских?» — спросил он себя и задумался. — «Да ничем».
Теперь известно, где живут и «работают» некоторые лидеры Солнцевских — как нетрудно догадаться, все они обретаются в Солнцевском районе. За ними придут специалисты — сначала разведка, затем анализ разведданных, а затем захват пленных. Далее будет допрос, выявление контактов, а после их больше никто не найдёт.
В Москве уже действует большое количество ОПГ, которые станут по-настоящему известными только в 90-е — Жириновский пообещал себе, что не станут.
Они мешают ему воплощать в жизнь самый важный план в его жизни, поэтому должны быть уничтожены. Долгая война с бандитами его не интересует, поэтому он выступает за превентивное и кардинальное разрешение всех возможных конфликтов.
Это выбор, который он сделал болезненно легко.
На окраинах сознания некоторое время, преимущественно, ночами, сновали тревожные мысли об аморальности, но он подавил их железными резонами и рационализировал своё решение.
В конце концов, гибель этих людей, сделавших свой выбор, уменьшит страдания общества. Да, юные и глупые, но выбравшие самостоятельно, как взрослые и, следовательно, возложившие на себя взрослую ответственность.
К тому же, когда по всем городам Союза поползут слухи,
