Владимир, Сын Волка 2 - RedDetonator
Конечная цель — создать у общества ощущение, что вступление в банду равнозначно подписи под заявлением о добровольном самоубийстве.
«Специалистов у нас хватает…» — подумал Жириновский. — «Есть мастера, которые могут с пятисот метров вышибить мозги человеку, сидящему в мчащей по трассе машине…»
Он прилагает огромные усилия, чтобы сохранить и усилить ощущение боевого братства среди ветеранов. Оно и так сильно, потому что мир вокруг чужой — для таких, как они, но Владимир объединяет их и сплачивает в Доме воинов-интернационалистов, привязывает их к нему, чтобы они не мыслили себя где-то вне Организации — взамен он даёт им достойную жизнь и положение в обществе.
В Доме есть место для всех — ветераны КГБ тоже имеют право посещать любое отделение в любом городе, поэтому пополнение кадров происходит и из органов госбезопасности.
Так Жириновский сумел заполучить майора Лобанова, с которым участвовал в нескольких операциях в Афгане. Правда, тогда он был капитаном…
У Вячеслава начались какие-то проблемы на службе, поэтому он решил уйти сразу же, как ОСпН «Вымпел» окончательно вывели из Афганистана. Об этом узнал Жириновский — такого человека упустить он не мог, поэтому майор возглавил Управление безопасности, но с предупреждением, что если придёт кто-то более компетентный, ему придётся уйти на понижение. Лобанов легко согласился на это.
«Давно я не видел его таким весёлым», — подумал Владимир с грустью.
— Владимир Вольфович! — заглянула в кабинет секретарь, Алина Дмитриевна Янчевская. — К вам журналисты.
— Запускайте их, Алина Дмитриевна, — кивнул Жириновский и убрал лишние папки в выдвижной ящик стола.
В исполкоме дела идут неплохо, несмотря на ухудшающуюся ситуацию в районе.
Сегодня у него беседа с журналистами «Собеседника», развлекательного приложения к «Комсомольской правде».
Пришёл Михаил Соколов, в ходе телефонного разговора обещавший задать общие вопросы по деятельности самого успешного райисполкома Москвы. Но в тоне Соколова Жириновский услышал нотки неискренности, поэтому хорошо подготовился к этому интервью.
В кабинет вошёл парень лет тридцати, тщательно выбритый, с не очень аккуратной причёской, одетый в импортные джинсы и клетчатую рубашку, из-за чего напоминал канадского дровосека.
— Здравствуйте, Владимир Вольфович, — приветствовал он Жириновского.
— Здравствуй, Михаил, — улыбнулся ему тот. — Садись. Если хочешь курить — кури. Здесь это разрешено.
С этими словами он вытащил из пачки «Ростова» сигарету и прикурил её спичкой.
— Итак, задавай свои вопросы, — кивнул Владимир. — Времени мало, поэтому не будем затягивать.
— М-м-м, хорошо, — растерянно ответил журналист. — Вы родились в Алма-Ате?
— Родился в Алма-Ате? — поморщился Жириновский. — И что, это должно объяснять мою работу⁈ Серьёзнее, товарищ!
— Эм-м-м… — вновь растерялся Соколов. — Тогда я перейду к следующим вопросам…
Владимир выдохнул дым и стряхнул пепел в пепельницу.
— Побыстрее, — потребовал он.
— Хорошо, — собрался журналист. — Как вы относитесь к произошедшему недавно скандалу с «Кооперативным делом»?
— Что ты имеешь в виду? — нахмурился Жириновский. — Имею ли я к этому отношение или как я оцениваю это?
— Как вы оцениваете это, — ответил Соколов.
— Оцениваю это сугубо положительно, — улыбнулся Владимир. — Это показывает, что система работает — воры есть и будут, но если система их находит и безжалостно вычищает, то это значит, что ещё не всё потеряно.
Его слова не понравились Соколову, судя по выражению его лица.
— Не нравится? — усмехнулся Жириновский. — Не то ожидал услышать?
— То есть, вы считаете, что жёсткие меры в отношении кооператоров и комсомольцев, совершивших ошибки — это верные действия со стороны руководства страны? — уточнил журналист.
— Если под «совершить ошибку» ты подразумеваешь «украсть десятки миллионов рублей», то да, верные, — кивнул Жириновский. — Что нужно делать с ворами, по-твоему? Понять и простить? Пожурить, погладить по головке, а потом отпустить?
— А что вы можете рассказать о покупке вами новой машины? — решил журналист перейти в контрнаступление.
— Надо конкретно говорить, какую именно — ГАЗ-3102, — поправил его Владимир.
— Неужели зарплаты председателя райисполкома достаточно, чтобы купить такую недешёвую машину? — с неопределённой улыбкой спросил Соколов.
— На что это ты намекаешь, а⁈ — нахмурился Жириновский. — Хочешь сказать, что я вор⁈
— Нет, я не хочу сказать, что вы вор, — не решился на подобное журналист. — Но у наших читателей могут возникнуть вопросы…
— Ты журналист или кто⁈ — раздражённо спросил у него Владимир. — На все вопросы, которые могут возникнуть у читателя, должен отвечать ты сам! Что должен был сделать нормальный журналист⁈ Он должен был узнать — откуда у председателя Жириновского такие деньги? Подонок и мерзавец, лишённый чести и морали, подумал бы, что Жириновский украл их где-то! А что бы сделал честный журналист? Он бы собрал информацию и установил, что товарищ Жириновский — изобретатель, новатор и обладатель патентов!
— Каких ещё патентов? — в очередной раз растерялся Соколов.
— Таков сегодня уровень советской журналистики? — возмущённо спросил Владимир. — Позор! Стыд! Упадок! Деградация!
— Расскажите, пожалуйста, о патентах, — попросил журналист.
— Это ТЫ САМ должен был выяснять, если хоть как-то готовился к интервью! — надменно усмехнулся Жириновский. — Я ни рубля ни у кого не украл! Всё, что имею — заработал честным трудом! Но Соколову, конечно, приятнее думать, что я — вор, предатель и обманщик! Иди, паразит, собирай информацию! Интервью окончено, позорище советской журналистики! И имей в виду, что здесь давно стоит прослушка, поэтому если попробуешь исказить содержание интервью, я обнародую запись нашего разговора, и советские граждане узнают, как всё было на самом деле!
— Но… — начал журналист.
— Через неделю, в это же время! — перебил его Жириновский. — Соберёшь информацию, проанализируешь её и явишься сюда на интервью! Я проверю, хорошо ли ты подготовился, и мы предметно побеседуем!
— Но так нельзя… — попытался воспротивиться Соколов.
— Пошёл вон!!! — рявкнул на него Владимир. — И дверь закрой за собой!
Журналист выскочил из кабинета, а Жириновский, довольно усмехаясь, потушил окурок в пепельнице.
Ему не интересно давать интервью всяким мелкокалиберным журналюгам либерального мышления. Ему нужны профессионалы, которых слушает общественность.
Через Соколова он отправил «Собеседнику» сигнал, что просто не будет. Возможно, так он упустил возможность попиариться, но аудитория у «Собеседника» слишком
