Из огня да в полымя - Антон Бабушкин
Праздновали мы этот звездопад широко и весело, всей толпой, включая самого Варга. Тот нам поведал, что обязаны мы таким вот пинком на вертикальный старт никому иному, как нашей Росе, которая, оказывается, с тем майором ещё в бытность его капралом что-то где-то сотворила, и они в какой-то там далёкой отсюда системе совместно причиняли оркам добро и наносили им разнообразными способами справедливость. Вот он по старой памяти и расчувствовался, добившись утверждения обоих комплектов представлений. Ну, и, опять же, аж четырнадцать орочьих спецназёров никто в плен не брал, пожалуй, что никогда. Так что радуйтесь, воины — заслужили, как сказал нам штурм-лейтенант Варг.
Ну… И… Порадовались мы… Да… Как уже давненько не… радовались. Хорошо не на фронте и хорошо, что не припёрлись к нам в гости тем вечером орки. Взяли бы они нас тёпленькими, несмотря на нашу повышенную устойчивость к алкоголю. Причём необязательно спецназ — нам бы и обычной пехтуры хватило за глаза. М-да… Не зря сказано: пьянству бой и чему-то там гёрл… Ну… То бишь: пьянство зло. Да…
ЧАСТЬ 6. Продвижение.
И мы продолжаем. Снова идёт не то какая-то извращённая шахматная игра, не то не менее извращённые бальные танцы в стиле школы Соломона Каца. Ну… Той самой, где: «Две шаги налево, две шаги направо, шаг вперёд и два назад».
Ротация за ротацией: месяц на фронте, месяц в тылу. Месяц всё более ожесточающейся рубки, месяц относительного отдыха. Душевно радует то, что в землю мы не закапываемся и позиционную войну не начинаем. Вот это была бы тоска.
А пока — жить можно. На месте мы сидим только на доукомплектованиях, да и то не на всех и не всегда. И так идёт оно и идёт год за годом: мы неуклонно продолжаем продвигаться вперёд, а орки всё продолжают упираться.
Зачем они упираются — уму непостижимо. Шансов у них как не было, так и нет. Просто никаких. Блокаду проломить у их флота не получается, а наш Флот по доброй воле её не снимет ни за какие коврижки. Орки пытаются прорываться, но неизменно распыляются по пространству системы — слишком много они потеряли на начальном этапе, и сейчас им просто-напросто не хватает силёнок на полноценное противостояние с Имперскими эскадрами.
Тем более, что на текущее время подтянуть к Клейтарэль значимые силы означает для орков кардинально ослабить другие направления. А это запросто может спровоцировать нашего Императора на удар по какой-нибудь орочьей системе в другом секторе или секторах, и удар этот непреложно закончится разгромом орков. Вот и нет с их стороны прорывов. Есть попытки почти что контрабандных провозок под прикрытием незначительных сил и есть лениво выходящие на перехват Имперские корабли. И есть звёздная пыль, оставшаяся от тех орков, которым не повезло вовремя удрать…
Но орочий гарнизон продолжает упираться. Зачем? Становится всё труднее понять с каждым следующим годом войны. Даже их эрзац-артиллерия местного разлива становится всё более малочисленной, а эльфийские авиаторы резвятся всё более нагло и безнаказанно с каждым днём, поскольку орочья ПВО перестала функционировать практически совсем, ввиду почти тотального уничтожения. И нет подвоза… Нет подкреплений… Нет никаких надежд…
Им бы капитулировать и закончить уже наконец это всё, но нет… Продолжают безнадёжно биться… Зачем? Почему? Ведь точно известно, что нет у них приказа «ни шагу назад», и не орёт их император с пеной у рта: «Стоять до последнего орка в системе!» И рубятся они не за свою столичную систему, а за чужое, на самом деле, имущество, так что нет у орочьих бойцов причин для настроя на драку до последнего вздоха в стиле нашей Великой Отечественной. А ещё нет у них причин бояться наших зверств — реально никто не зверствует, и пленные останутся пленными ровно до конца войны, после чего уедут домой, о чём все прекрасно знают. Но они всё же не капитулируют… Продолжают изображать не то стойкого оловянного солдатика, не то коллективного Хиро Онода[13]… И гибнут, гибнут, гибнут…
И всё продолжается эта чёртова шахматная игра… Но не нам её проклинать, на самом деле. Точно не нам. В конце концов — за то нам и платят. И мы продолжаем двигаться вперёд. До победного конца. «К последнему морю».
* * *
Так мы и идём, попутно познакомившись с местными аборигенами. Да. Есть тут такие. Этакая помесь австралопитеков с йети. Мы тогда гонялись за какой-то очередной группой орочьих окруженцев. Ничего такого военно-морского — обычная пехота, не штурмы и не спецназ. Но как-то они ухитрялись от нас лихо удирать по густым в той местности лесам. То ли кто-то в той группе был до службы егерем, то ли был среди них штрафник-спецназёр или разведчик — непонятно. Да теперь уже и не выяснить. Почему? Да вот…
Двигались мы в пешем порядке по следам того отряда и… Блин… Это было что-то с чем-то, доложу я вам… Поворачиваю голову и утыкаюсь взглядом в стоящую в каких-то паре метрах от меня здоровущую, под три метра ростом, образину, сплошь заросшую бурой шерстью, с «дружелюбной улыбкой» голодного медведя на всю обезьяноподобную харю… Это при том, что буквально пару секунд назад конкретно в том месте не было ничего, кроме кустов. Н-да… Та ещё картинка… И ощущения, что называется «в полный рост». А там ещё и «дополнение портрета» аборигена орочьим гермаком, нелепо нахлобученным на макушку здоровенной, что твой котёл башки и, до кучи, частями орочьего пехотного снаряжения навешенными на плечи неведомой зверушки, наподобие накидки. Плюс к тому орочий же автомат с примотанным к прикладу каменным лезвием, который эта образина держит за ствол как дубину… Жесть, короче. Так мало того — за спиной этого «красавца» наблюдается ещё несколько аналогичных хреновин, маячащих на заднем плане…
В общем, не окажись тогда рядом со мной капитан-особист, рявкнувший: «Не стрелять!!!» — располосовал бы я вот это всё в хлам, не особо долго думая, и огоньку бы ещё из подствольника добавил туда же. Да… И спровоцировал бы тем самым «восстание обезьян», которое пришлось бы
