MAYDAY 2 - Ксения Кантор

– Примерно через год.

Он разочарованно выдохнул и в который раз подумал, что безумно скучает по Рите. Ему очень ее не хватало. И хотя у него было много друзей, все же она была самой лучшей. Сейчас глядя сейчас на младенца, на безмятежные лица сестры и командора, он не мог отделаться от ощущения, что они предали Риту. Попросту забыли о ней и живут дальше. Далеко не сразу Кирилл смог смириться с новым челном семьи, и разглядел в ней тот же неугомонный, игривый характер, каким обладала его подруга. Но в конечном итоге он полюбил Марту как сестру и не счесть сколько раз впоследствии вступался и выгораживал хулиганку даже перед Кристиной и Марком.

После больницы командор привез их к своему дому и загадочно поманил за собой. С крошечным свертком на руках Кристина заинтригованно двинулась за ним. А когда очутилась в детской комнате, потрясенно огляделась. Здесь было все необходимое: кроватка с мягкими бортиками, куча погремушек в корзинке у окна, удобное мягкое кресло в углу, и она была уверена, в комоде и шкафу отыщется еще много интересного. Взглянув на стоявшего рядом мужчину, она почувствовала, как в уголках глаз скапливаются слезы. Ведь такое невозможно организовать за три дня, а значит он все решил для себя гораздо раньше. И эта детская – не просто комната с вещами и мебелью, это его окончательное решение и предложение. Оно вмещало в себя обещание заботиться, что бы ни случилось, готовность взять на себя ответственность за всех них. В этот момент ее сердце пропустило сотни ударов, и принялось отстукивать сотни «ДА!».

Переложив малышку с рук в кроватку, она подошла к нему и крепко обняла.

– Спасибо тебе. За все.

Марк провел ладонью по шелковистым волосам и вздохнул.

– Поживем здесь до переезда. А за это время в Новгороде подготовят для нас квартиру.

Едва это услышав, Кирилл камнем рухнул на пол. В него тут же метнулись два встревоженных взгляда.

– Кирик? – донесся напряженный голос сестры.

– Я абсолютно, полностью парализован. – раздался загробный голос. – Простите, но мои вещи придется перетаскивать вам. И сюда, и в Новгород.

Марк лишь сокрушенно покачал головой. Какой все же находчивый и нескучный парень. Весь в сестру. Ох, уж эта несносная кошкинская семейка. Но ведь он сам на это подписался, так что и жаловаться нечего. А вот воспитывать, пожалуй, стоит. Всех.

– Отставить, солдат. – раздался его нарочито серьезный голос. – К вечеру с личными вещами явиться в свою прежнюю комнату без лишних разговоров.

– Это несправедливо! За эксплуатацию детского труда должно быть наказание!

– Давай лучше сосредоточимся на поощрении за выполненное задание, – дал подсказку Марк.

Мальчишка быстро смекнул что к чему и довольно резво для парализованного вскочил на ноги.

– Как насчет нового футбольного мяча?

– Будет тебе мяч.

Приободренный удачными переговорами, Кирик вылетел из комнаты и помчался к таунхаусу.

Тем временем Марк подошел к комоду и подхватил, лежавшее на матовой поверхности украшение. Через пару секунд оно плавно опустилось на шею девушки, на свое законное место.

Кристина дотронулась до прохладного металла, чувствуя, как все внутри нее вновь начинает кровить. И не только от скорби по Рите, ведь неизвестно, смирился ли с потерей Марк, и какой теперь он видит ее роль в той трагедии. Они не успели толком поговорить об этом. Или не хотели… слишком тяжело было вспоминать о тех днях, все еще тяжело. Застегнув цепочку, командор обошел Кристину и встал напротив, так близко, что горячее дыхание коснулось ее кожи. Аккуратно поправил кулон и встретился с ней взглядом.

Танцевали солнечные зайчики по персиковым стенам, в обнимку с ветром у окна вальсировала белая прозрачная занавеска. За окном плыл безоблачный июльский день, пропитанный зноем и дурманящими запахами леса. А Кристина смотрела на бескрайний лазурный океан, раскинувшийся в его глазах. На идеально-ровной поверхности ни волны, ни волнения. Абсолютный штиль. Он отпустил. Смирился с неизбежным, утихомирил внутренний ураган, избавился от обломков после крушения и готов был двигаться дальше. С ней на борту. Это Кристина поняла, столь же отчетливо.

Гулко сглотнув, она спросила:

– Где ты нашел его?

– В строительной бытовке.

Она трепетно погладила ангелочка и грустно улыбнулась.

Она всегда будет с нами.

Ей не нужно было говорить об этом вслух. Как и о том, что она любила Маргариту всем сердцем и после ее смерти страдала не меньше. Марк всегда это знал. Но не всегда мог контролировать шквал собственных эмоций, просто потому что был человеком. Всего лишь человеком. Да, непростым и обладающим куда более устойчивой психикой и несгибаемым характером, чем большинство людей. Но, как бы ни старались окружающие приписать ему невероятные качества, тем не менее он тоже мог ошибаться, чувствовать и даже полюбить, да так сильно, что бесперебойно искрило сердце.

Заправив выбившийся локон за ухо, он медленно провел подушечками пальцев по девичьей щеке. И поцеловал. Не было жадного нетерпения и желания что-то доказать, подавить, заставить. Это был поцелуй – договор. Пропитанный нежностью, лаской, неторопливый и бесконечно мягкий. Марк окутал ее бархатом, теплом своего тела, запахом, легкими касаниями и посылал такие желанные и правильные сигналы «я с тобой», «ты мне нужна», «ты удивительная и потрясающая», «я люблю тебя», «мы больше никогда не будем порознь», «доверься». И она впитала их душой и телом, открылась, впустила и ответила согласием по всем пунктам.

Марк отрывался от нее неохотно, как человек после долгой и мучительной разлуки, но его ждали дела, скопившиеся за последние трое суток.

– Ладно, осваивайся. Мне нужно ненадолго вернуться в кабинет. Увидимся вечером.

Согласный кивок и миллион сверкающих звёзд в ее глазах были ему ответом.

***

В следующие три часа он без устали разгребал дела. Вопросы, встречи, проблемы, отчитывал нерадивых подчиненных и так задолбался, что к девяти вечера откупорил бутылку коньяка и первый стакан опрокинул залпом.

Поздравительная радиограмма от Рокова пришла еще вчера. Друг был краток и прямолинеен, как обычно. Его послание содержало всего шесть слов:

«Вы оба заслужили счастье. Береги ее».

Скользнув взглядом по листку бумаги, Марк в который раз хмыкнул и достал второй стакан. На размышление ушла ровно секунда, еще через минуту в кабинет вошел Кожин. Если и удивился непривычному виду босса, то вида не подал.

– Поздравляю, командор.

Марк отсалютовал бокалом с коньяком и кивнул на второй. Кожин как никто другой заслуживал разделить с ним радость этого события, ведь бедняга наблюдал всю историю от начала до конца. Страшно подумать, чего ему это стоило. А кроме того, Марк