"Фантастика 2025-163". Компиляция. Книги 1-21 - И. А. Намор
— Ясно!
— И еще, до тебя не может достучаться Кронос, просил оказать содействие. Поэтому срочно свяжись с ним. И это приказ!
— Империя навсегда! — ударил кулаком в грудь.
В глубине души заворочалась злоба — быстро они придумали обход блокировки, который не принять во внимание я не мог, не оставляли времени… У меня же пока контуры правильных действий пусть приблизительно и сложились, только сделать предстояло на порядок больше. Чертовы божки, и мать их — Раонос!
Глава восьмая
22.06.589 от основания Новой Империи, Халдогорд
— И сделай это при мне! — последовало очередное дополнение приказа от Императора.
В целом, а почему нет? Пока все шло в рамках задуманного, божки засуетились, вреда я им особого не нанес, но продемонстрировал четко — могу. Обозначил. Острый конфликт на данном этапе не нужен. Настроился, продумал, как должен вести себя оскорбленный в лучших чувствах древний отморозок, считающий себя самым-самым, подозревающий, что его хотят лишить господства над принадлежащими по праву силы землями. Поймал нужный настрой и капнул кровью на алтарь Отца битв.
Отклик мгновенный, даже сморгнуть не успел, как оказался на знакомом утесе.
Возле алтаря возвышался могучий старик, рядом с ним благообразный длиннобородый брат, который изменил обычным правилам и не скрывался под невидимостью. Оба фигуранта строили злобные морды, в глазах ненависть.
— Глэрд Райс, ты… — начал Верховный старую песню, пусть и не столь дико, как проделывал это ранее, и далеко не сразу, а сначала окинув подозрительным взором. Кстати, от обоих ко мне устремилось множество нитей и канатов искажений, но большинство из них концентрировались на перчатке Иммерса и управляющем амулете. После тщательного обследования пошло на спад общее напряжение, которое, казалось, пронизывало само пространство.
— Проспались? — перебивая, рыкнул я.
— Что? — влез Ситрус.
— А я предупреждал, похмелье будет горьким! — игнорируя восклик, проговорил с высокомерием и поднимая назидательно вверх указательный палец с четками, — Проведу ликбез. Как-то ваш коллега, спросил у меня, пытаясь нащупать болевые точки, заставить свернуть с истинного пути обретения владений, что есть суть настоящего аристо: «но как быть с любовью, ведь стоит щелкнуть изящными пальцами, и твоя цель поменяется»? И ответил я: «настоящего мужчину ведет воля. С помощью этого качества, вырабатываемого только применяя насилие к самому себе, ты можешь контролировать все. Поэтому люблю я или ненавижу, питаю приязнь или неприязнь — это роли не играет, когда есть цель и есть воля». Затем ему стало очень интересно, что мне известно о боли. Вы лично изумлялись, сколько ее я готов вытерпеть ради мелких и незначительных усилений, там же речь шла про иное. Про мое господство. И сказал тогда я чистую правду, что могу, во-первых, отключать физическую; во-вторых, с душевной поможет справиться воля; в-третьих, через мои ментальные барьеры пробиться практически невозможно……И, главное, я в любой момент по желанию уйду в царство Мары. И никто не сможет мне помешать. Когда состоялся тот разговор по душам, я не носил гордого звания ее Шкипера, и тем более Вестника. Сегодня же, возможностью уйти невозбранно за Грань по своему желанию обладают все, кто находится в моем Доме. Но даже, если бы было иначе, то вряд ли опасение за жизнь кого-либо из них заставило меня свернуть с выбранной дороги. Да, я буду скорбеть об утратах, где-то безмерно, но мало кому понравится отражение моей горечи, особенно организаторам погребальных костров, — помолчал многозначительно, чтобы взвесили, а затем отчеканил с яростью и непреклонностью в голосе, как с Раоносом, — И именно я, и только я, буду полноправным владетелем земель Хаоса и Тьмы. Хочет этого кто-то или не хочет, пусть желание воспрепятствовать моей непреклонной воле и тяжелой поступи исходит даже от богов, но они станут моими по праву силы. А еще, я — аристо, если вы забыли, древний аристо, чья кровь пылает, а сгорая, ревет и обжигает, — продемонстрировал новый фокус, едва слышно проговорив фразу активации, — Вы забыли за тысячелетия безвременья, затем за столетия становления новой Империи, имея дело со слабыми и жалкими недостойными, что настоящие аристо поклоняются лишь Творцу, его мы чтим как Отца. И наши руки не дрожат на рукоятях мечей, видя любое зло, какие бы обличия оно не принимало. Нас ведет древний клич: «Аррас!», а не здравницы и пустое славословие во имя любых богов.
— К чему? К чему ты это все говоришь? — пророкотал Кронос, только глазами не хлопал.
— Экономлю время, так как устал слышать безумные словеса и пустые угрозы, видеть такие же ужимки, которые кроме ярости в моей душе, не рождают ничего. С ней можно идти в бой, но не решать проблемы, которые обычно возникают у вас.
— Ты всего лишь смертный и должен падать ниц перед нами! Радоваться, что мы обратили внимание на тебя! А ты… дерзишь! — влез возмущенный Белобородый.
— Я кровный враг небожителя, чтобы сравниться со мной в величии, ты должен стать минимум хотя бы врагом Бездны, впрочем… Впрочем, даже это мелко. Только кровник Творца может говорить, что встал со мной на одну ступень. Ниц… — если бы матерился, то по-русски подставил бы «ху» вместо «н», — Так может ты преклонишь колени? Жалкий! — какие-то они квелые сегодня, без огонька. Интересно, — И трясешься, едва заслышав хлопанье крыльев Вестников от Хранителей… Раонос тоже божок. И между тем в последнюю нашу встречу он проклял тот день, когда решил вдруг обратить на себя мой взор и присвоить мне звание. Клянусь кровью! Он настолько боится, что обезумел. Не знаю, чего добивалась млеть, когда металась по красной пустоши, уничтожая само пространство в лютой злобе, и со сладострастием рассказывая и рассказывая про какую-то толстозадую рыжую шлюху, которую он имел, имеет и будет иметь. Я до сих пор не понимаю, для чего он мне проговаривал, мол, у его жертвы в итоге поседели волосы даже на заднице, — Кронос обмер, я же будто не замечая, продолжал, — Мои уши слышали грязные истории, как он это проделывал и что еще с ней
