Истинный враг - Артемис Мантикор

— Он пытался использовать псионику, — спокойно сказала Хитоми.

— Так это ты его так?

— Нет. Просто моя мана не понимает, чего он от неё хочет. Алонс, ближайшие пару дней вам нежелательно пользоваться магическим источником своего глаза.

— Чё? А как я жить буду⁈

— Доигрался, падла! — послышалось злорадное из-за двери.

— Кажется, у меня всё получилось правильно в этот раз? — спросила Хитоми у Фреда.

— Да, хорошая работа, — похвалил её наставник.

— Тогда я пойду. На сегодня всё.

— Сегодня уходишь раньше?

— Да, сегодня десятый день. Время регулярного совета сектора.

— Нет ничего скучнее политики, — отмахнулся он.

— Возможно, завтра я тоже не приду. Очень много работы.

— Слушай, а ты откуда это всё говоришь? — влез в разговор старик с гипнотическим глазом.

Хитоми закатила вертикальные глаза и покачала головой.

— Удачи, Фред. Скоро увидимся.

На улице её ждал Мордред. Некродендроид и бывший аниматург не уходил расти на нулевые этажи, а интересовался устройством терминалов и проявлял интерес к получению статуса проходчика.

Задача мало того, что сложная, так ещё и опасная — Система мигом выпишет статус бедствия, и это опуская этический вопрос. Ведь это означало захватить душу проходчика и подчинить её своему разуму и своей воле.

Ну, или жить сумасшедшей амальгамой, которая мучается вопросом, кто она…

Однако это как раз профиль работы аниматурга. Того, кем Мордред был в прошлой жизни.

Девушка с грибной шляпкой в качестве головного убора вышла под тающий свет уходящего солнца.

— Удачно, — не спрашивал, а утверждал некродендроид.

Впрочем, сейчас чудовище стены бы в нём никто не признал. Мордред выглядел мужчиной за шестьдесят с благородной сединой и бородой. Вылитый тёмный маг, каким его описывают в сказках. Но тёмных магов в двадцать втором секторе — пруд пруди.

На улице было тихо. Где-то вдалеке каркали снежные птицы. И Хитоми даже угадывала отдельне фразы дальних родичей хаархусов. Хотя, вроде бы, в этом теле и не должна была.

Заметив символику Ордена и Совета архитопов, прохожие расступались. Белое древо с красной листвой вызывало уважение. Хотя многие всё равно искоса поглядывали на экзотическую внешность Хитоми. Такие как она обитали обычно в Кунсткамере. Но это тело специально было создано именно таким для своих целей. Хитоми — в первую очередь биомицелиевый астрал с классом аниматурга.

Вместе с мрачным Мордредом они медленно пошли по городу в сторону Генератора, а оттуда — к Обсерватории.

Незримое облако спор передавало отдельные фразы людей вокруг, которые могли показаться ей полезными.

— … Недавно видел спектра на втором. Разве они там водятся? Это что, прорыв? Почему тогда квест не объявят? Залётные спектры потянут на эпик.

— А как тебе ланцет на пятом? Сумраку ногу оттяпало, теперь с волчьей лапой бегает. Повезло, что колдерские противопаразитарные средства с собой были. С каждым днём всё хуже и хуже.

— Хуже было до Ордена, когда ещё и жрать нечего было. Ты зелёный, не знаешь, поди, как мы тут жили, когда кроме гнилой монстрятины и доисторических консерв ничего не было, кроме снега. А теперь, вон, даже лечат бесплатно.

Последнее уже было её нововведением. Так под рукой всегда были образцы для тренировок целительных навыков. Целительные свойства у Хитоми были безвредными в случае неудачи, так что она могла сколько угодно тренироваться к общей радости и лекарей и пациентов. Затем неожиданно оказалось, что другим целителям такая практика тоже лишней не будет, потому к тренировкам допустили всех, чьи способности не подразумевают сильный вред в случае ошибки целителя. Так в секторе появилась «целительская», к большой радости всех её участников.

— Если сожрут, тебе уже никакое лечение не поможет… — тем временем настаивал первый собеседник. — Куда уж хуже!

— Всегда может быть хуже, приятель. Ивент, например, нагрянет. Давно их уже не было…

— Не каркай…

Воронье карканье раздалось над небольшой площадью, где проходила пара из жуткой девушки-гриба и мрачного старика, у которого едва только на лбу не было написано «некромант».

Затем верхний глаз увидел вдалеке проходчика с подселением в виде лярвы. Бедолага едва ковылял от усталости. Хитоми свернула с основной улочки, чтобы пройти мимо него.

— Постой, проходчик, — глубоким низким голосом произнёс Мордред, выставляя перед проходчиком волнистый меч.

— А-а… — с трудом заставил он себя произнести.

— Изыди, погань, — произнесла Хитоми, и полупрозрачная рука из-за её спины прошла через голову проходчика и вырвала нечто мерзкое, махавшее руками и извивающееся.

Затем она протянула настоящую руку, и существо охватило сияние светлячков. Тварь ещё громче завизжала и лопнула, а вниз упал стеклянный шарик с фрагментом.

— Простите его, госпожа, — неожиданно рядом с мужчиной появился незнакомец и попытался его поднять.

— Госпожа Хитоми спасла его от смерти. Лярва бы прикончила его за два-три дня, — мрачно сказал Мордред и спрятал клинок. — Вам повезло.

— Где он лишился части души и получил лярву? — почему-то спросила она.

— На третьем. Наш рейд перебили тёмные духи, там же были и лярвы. Только мы остались, — ответил незнакомец.

— Стена… — прохрипел освобождённый от лярвы проходчик.

Хитоми сделала к нему шаг и услышала:

— Стена… гневается…

Хитоми кивнула и резко развернулась.

— Это ваша добыча, — она бросила фрагмент с лярвы проходчику. — Продайте, это очень ценный лут для псионика и тёмного мага.

И ускорилась вперёд по улице. Совет был уже совсем скоро.

Эмоции преследовали её в любом теле. Хаос сжигал её изнутри, и наружу просились слёзы. Два громадных глаза, один под другим, увлажнились. Так случалось с каждой новой вестью о том, что сложность Стены увеличивается.

Это был единственный признак, по которому можно было судить о том, жив ли Арктур.

Странник чётко дал понять, что нет точного срока, сколько кандидат мог находиться внутри. Хотя статистика не могла быть точной, она с каждым днём играла на руку душащего её страха.

Пока сложность сектора не меняется — есть шанс, что бой действительно всё ещё идёт, и это не ошибка.

Тия часто вспоминала тот раз, когда Арк попал во временную ловушку парадокса. Возможно, там, в темнице, какой-нибудь очередной подлый механизм, растягивающий время. И завтра основатель Ордена выйдет из Оазиса, с удивлением осознавая, что прошло больше тысячи дней.

Или там в заключении какой-нибудь бог времени или