Часовой: на страже Севера - Максим Шторм
Протянул руку и прикоснулся к холодной на ощупь броне. В этих доспехах отец погиб. В них же его и привезли в Цитадель Тринадцатой стражи. Я забыл рассказать, каким образом хоронят павших Часовых. Забудьте про могилы, усыпальницы или склепы. Нашего брата просто сжигают. В лютоградской обители Ордена есть специально отведённый под проведение этой церемонии корпус, где расположен крематорий. Тела покойников сжигают, священник начинает обязательную в таких случаях речь. Сослуживцы прощаются с погибшими собратьями по мечу. И всё. Далее в дело вступает чародей. С помощью особого заклинания он вплавляет прах сожжённого воина в его же боевые доспехи. Таким образом навсегда соединяя две неразрывные части одного целого, что зовётся Часовым.
Это, конечно, когда есть что сжигать. Зачастую бывает так, что и возвращать нечего. Такая вот церемония. Которая тоже на словах зовется похоронной. Хотя представляет из себя в конечном итоге нечто совсем иное. Так что в каком-то смысле отец всё еще находится в доме. Частица его по-прежнему жила в его боевой броне. Я неохотно отнял руку от холодившего кончики пальцев метала.
Здесь же, рядом с закреплёнными на раме доспехами, находился и меч Александра. Его личное боевое оружие. Длиной не менее полутора метров, с простой крестообразной гардой из усиленного сплава. Рукоять рассчитана либо на двуручный хват ладонями обычного человека, либо на одинарную хватку латной перчатки Часового. Обоюдоострое лезвие шириной не менее двадцати сантиметров, постепенно сужающееся, становясь иглой. Заточка наверняка позволяла бриться без мыла. Но более всего меня поразил цвет меча.
Сталь, из которой он был выкован, имела невероятный тёмно-серый, почти чёрный цвет, словно меняющий свой оттенок, в зависимости от того, под каким углом на него смотреть. С обеих сторон по поверхности клинка, примерно до середины, бежали вытравленные серебристые руны, удивительным образом гармонируя с переливчатым чёрным цветом оружия. Подобной красоты меча я еще не встречал. И заворожённо смотрел на него, думая только о том, сколько он весит и смогу ли я управляться им без боевых доспехов.
Оружие Часовых ковали не из простого железа. Секрет этой стали ведали только кузнецы Ордена и очень узкий круг посвящённых в него людей. Насколько я знал, Игнат был одним из них. Меч моего отца можно было назвать фамильным. И владели им главы рода Бестужевых на протяжении почти ста лет. Первым его владельцем был мой прадед, предавший Императора и свой народ. Продавшийся пришедшим из иного планы бытия страшным чудовищам. Но я сейчас не хотел думать об этом человеке.
Со слов Игната, в черном рунном мече соединялась лучшая сталь из тех, что видел этот мир, и очень мощная магия. И этот симбиоз превращал клинок в грозное несокрушимое оружие, позволявшее рубить любую нечисть. Наверняка капитан Кречет рассказал бы мне много больше, как человек, видевший этот меч в действии. Но попробуй выжать из него хоть что-то, что касалось его давно погибшего друга. Стоит быть благодарным хотя бы за то, что грозный, грубый и устрашающий одним своим видом командующий Корпусом мне и так уже рассказал.
По идее этот меч должен принадлежать мне. Но взять его смогу только тогда, когда будут готовы мои доспехи. А изготовить их дело не такое уж простое. Я, как наследный аристократ и будущий командующий, получу свою броню не в лютоградских мастерских. Ее изготовлением займётся Игнат. Он же делал и доспехи моего отца. Наш управляющий во многих смыслах был уникальным человеком. Знал не просто много, а очень много. И еще больше умел. И на пару с отцом они много чего успели смастерить…
Я пришел в оружейную комнату за оружием. Хотел подобрать себе меч. Простой, надёжный, обычный клинок, в общем. Но теперь, застыв напротив доспехов отца и его… нашего, тут же поправился я, бестужевского меча, я передумал. Вспомнив избитый миф о короле Артуре, я, усмехнувшись, решительно протянул руку к чёрному мечу. Мои пальцы сомкнулись на железной, отполированной до блеска рифлёной рукояти. Я приготовился, взять изрядный вес и поэтому внутренне напрягся, напружинив ноги и стиснув зубы.
Не сомневаюсь, что двумя руками я бы вполне с ним управился в бою, не может же он весить больше, ну пускай, пятнадцати-двадцати килограммов. Сколько там весили средневековые рыцарские двуручники? Пять-семь кило? Этот, правда, раза в три шире. Да я бы и одной рукой его играючи поднял. Тут дело было в другом. Сама церемония казалась мне каким-то особенным ритуалом. А ну, вдруг этот клинок не захочет признавать меня за своего?
Я, выдохнув, одним движением снял меч с держащих его на раме скоб. И в тот момент, когда он полностью оказался на весу, в моей руке, дремавший грифон вновь оживился и ласково так, будто кот, лизнул мою спину. От рукояти меча через руку, прямо в сердце, побежала какая-то удивительная, незримая волна, словно через мое тело пропустили энергетический разряд. Я заворожённо смотрел на переливающийся отблесками обсидиана клинок, поворачивая огромный меч и так и эдак. И почти не замечал его тяжести. Я взялся за рукоять обеими руками, воткнул острие в пол и положил ладони на мощную гарду. Чуть качнул. Меч начал медленно клониться в сторону. Я подхватил его, заметив как изменился его вес. Такое ощущение, будто ловлю падающий лом. Но как только снова сжал пальцы, он будто сбросил несколько килограммов. Потрясающе!
Что же это? Неужели мой Родовой символ вошел в ментальный контакт с этим рунным клинком? Магия. Черт возьми! В мече сокрыты очень сильные чары. И думается мне, что на порядок круче тех, какими напитывали стандартные клинки для рядовых Часовых. Если этим мечом изначально владел последний из герцогов Бестужевых, кто еще носил не отобранный титул по праву рождения…
Да, в моих руках этот меч весил чуть больше моего потерянного клинка, что утащил в своей спине ночной желтоглазый убийца. С ума сойти. Я-то был даже готов смириться с тем, что придётся махать почти двадцатикилограммовой оглоблей. И вовсе не смешно. Одно дело поднять такое оружие и совсем другое не просто держать его, а фехтовать, сражаться. И длительное время. Да без силовой брони руки отпадут очень скоро даже у Часового. Не говоря уже о простом человеке. Это обычный меч для нас, как кинжальчик, а громадные зачарованные клинки, совсем другой коленкор. Но мой фамильный меч, он… Он словно признал во мне своего. Будто грифон, прорвавшись через запретную печать, снова мне помог. Невероятно!
Повинуясь внезапно заговорившим во мне инстинктам, я снова
