Дорога к фронту - Андрей Львович Ливадный

Я резко повел стволом. Низкая изгородь, за которой прятались несколько подоспевших фашистов, вздыбилась щепой. Над улицей теперь стынет дикий вой, — один из немцев орет, зажимая рану в животе.

«MG» захлебнулся и смолк. Кончились патроны!

Во внезапно наступившей тишине скрипнула ступенька крыльца. Я отпрянул от окна, успев отчетливо услышать, как пули, выпущенные из «МР»[6], глухо и бессильно впиваются в бревна сруба.

Сейчас те, кто обошел дом, забросают гранатами!

Секунда… вторая… третья…

Чего же медлят⁈

Снаружи по-прежнему беснуется трескучий винтовочный огонь. Ставни со стороны сада выбило. Несколько шальных пуль влетели внутрь, взвизгнув рикошетом.

Надо прорываться. Пока еще полностью не окружили! Но кто-то точно затаился в сенях! Я слышал скрип крыльца!

С улицы доносятся крики. Поняв, что пулемет замолчал, и это не уловка, фашисты осмелели.

Что же делать? Швырнуть в сени гранату?

— Товарищ лейтенант, не стреляйте! — внезапно раздалось из сумрака. Теперь ясно почему скрипнула ступенька крыльца! Видимо кто-то из окруженцев оказался поблизости и, заслышав перестрелку, рискнул пойти на звуки, в надежде прибиться к своим.

— На улицу живо! Сейчас грантами закидают!

Выскакиваю следом.

«MG» остался в доме. Досадно.

— Боец, слушай внимательно… — я обернулся и осекся.

Девчонка. Моя ровесница. Гимнастерка испачкана грязью, лицо закопчено от близкого разрыва. Но разбираться некогда.

— Где оружие⁈

— Нету. Ночью потеряла, когда в болото забрела. Тут недалеко топь…

— С немецким карабином справишься?

— Да! Я окончила курсы снайперов! — по ее щекам катятся слезы. Подбородок дрожит. Видать натерпелась.

Надо привести ее в чувство. Фашистов сейчас много набежит. В одиночку уже не справлюсь.

— Как зовут?

— Таня… — она все же не сдержалась, всхлипнула, но тут же, побледнев, добавила срывающимся голосом: — Младший сержант Веселова! Нашу разведгруппу… — снова судорожный всхлип, — мы на фашистов вчера вечером нарвались. Командира контузило. Его немцы схватили. Остальных убили. Я убежала. В крайнем доме его держат!

— Тише, тише, Танюша, — вижу сейчас сорвется. — Быстро сюда!

Мы добежали до мотоцикла.

— Держи, — протягиваю ей трофейный немецкий карабин, коротко объясняю: — Пять патронов. Пустая обойма вылетает сама, при передергивании затвора. Поняла? Держи, — отдаю ей тускло поблескивающие снаряженные обоймы.

— А как же вы, товарищ младший лейтенант⁈

— Бери! Меня Андреем зовут. В бою не до званий поняла?

Кивнула. Поняла. Надеюсь, что поняла.

— Поленницу видишь? Руки на упор, чтобы не дрожали! Я их выманю. Ты застрелишь. Сможешь?

Она кивнула.

В этот момент дом вздрогнул. Сразу несколько гранат, заброшенные через окна, взорвались внутри.

Я метнулся назад под стену сруба. Крыша уже занялась огнем. Но фашисты обязательно сюда сунутся, чтобы все проверить!

Сколько их? Взвод?[7] Тогда не выдюжим. Хорошо если пара отделений, но как повезет…

Лес близко. Фашисты справедливо опасаются молчаливой стены деревьев, значит кто-то из них будет держать под прицелом опушку, а остальные завернут за угол, проверить вход.

Как в воду глядел. Они появились сразу с двух сторон. Четверо! Двоих я свалил из «ТТ», сгоряча истратив четыре патрона, остальных сняла Таня.

— Scheiße! — унтер, вооруженный «МР-38» выскочил прямо на меня. Опередил его на какие-то доли секунд. Грохнул выстрел, он рухнул на землю, а «ТТ» встал на затворную задержку. Патроны закончились!

Осталась одна обойма! Заряжаю ее. От фашиста забрал автомат и ремень с подсумком на три магазина.

— Таня!

— Двоих застрелила!

— Где держат пленных? Веди!

Вокруг все стихло. Неожиданная, нехорошая тишина. Если здесь было только два отделения, то считай всех положили. Но я пока не видел и не слышал пулеметчиков. И второй унтер должен быть. Так что не все.

Проверил магазин трофейного «МР». Полный. А по дому стрелял автоматчик. Значит он где-то поблизости. Мысленно считаю дальше:

'Допустим, одного пулеметчика я положил в саду, в составе отделения, так сказать. Остался еще один. И где он — большой вопрос.

А Веселова молодец, не растерялась, двоих фашистов застрелила…'

— Идем твоего командира выручать. Подберемся краем леса.

Она кивнула, указав на один из домов:

— Там.

— Прямо в избе держат?

— Туда увели. Минут двадцать назад, — в ее голосе вновь слышится дрожь. — Я видела.

— Значит, наблюдала за деревней? Много тут немцев?

— Двое связистов, какую-то радиостанцию налаживают. Со странной антенной, никогда такой не видела. И два отделения охраны. Одни пункт связи охраняли, а другие пустующие дома осматривали. Потом завтракать в саду уселись, когда все проверили. Еще офицер. Мы как раз его взять и пытались.

— У тебя бинокль есть?

— Да. Держите, товарищ младший лейтенант.

Рассматриваю избу. Крыша частично разобрана. Антенна действительно странная. Похожа на современную фазированную решетку. Немецкий радар? Или какая-то новейшая для этих времен станция связи?

Гадать не возьмусь. Устройство вызывает множество вопросов. Прежде всего почему его начали монтировать так близко от линии фронта? Если это что-то передовое, а значит сверхсекретное, то почему так мало охраны?

Уверен, теми же вопросами задался и командир разведгруппы. Теперь вполне понятен его выбор цели.

Действовать надо быстро. Немцы наверняка уже вызвали подмогу.

Пулеметное гнездо я заметил не сразу. Хорошо замаскировано. И позиция — не подступишься. Там же на крыше дома со странной антенной. На настиле из досок, среди груд снятой дранки.

— Сможешь снять пулеметчика? — я вернул бинокль, пояснил, где цель.

— Смогу… Наверное… Постараюсь… Карабин не мной ведь пристреливался…

— Уж постарайся. И приглядывай за входом в дом. Мало ли кто выскочит на выстрелы. Хотя вряд ли. Они сейчас там круговую оборону заняли, помощи ждут. Так что давай, не подведи, — автомат я повесил на шею. В руке «ТТ». Как по мне, то на коротких дистанциях он понадежнее будет. — Я сейчас рвану до колодца, — указываю на невысокий старый сруб, метрах в пятнадцати от нас. — Немец меня наверняка заметит, откроет огонь. А ты тем временем сможешь нормально прицелиться.

Чтобы не расхолаживаться, я побежал. Что есть сил, низко пригибаясь.

Грохнула длинная очередь. Пулеметчик оказался так себе. Пули прошли выше, над головой. Вторая очередь впилась в сруб колодца, но я уже успел нырнуть за укрытие. А третья захлебнулась. С крыши дома мешковато сползло мертвое тело.

Молодец, Танюша!

Дальше я сымпровизировал. Как ворваться в дом? Да, запросто, особенно имея за плечами немалый опыт в «ви-ар». Тоже своего рода подготовка.

Сначала я рывком добежал до крыльца, по ходу услышав винтовочный выстрел, звон разбитого стекла и чей-то болезненный вскрик.

Веселова прикрыла!

Не свинчивая донные крышечки и не трогая взрыватели, я зашвырнул «колотушки» в дом, услышав предсказуемый истошный вопль:

— Granate!

Немцы сейчас рухнули на пол, прячась за любыми укрытиями,