Дорога к фронту - Андрей Львович Ливадный

Они остановились неподалеку от нас. Суть разговора мне кратко переводил Панфилов, пока я наблюдал за обстановкой:

— Герр оберст, ваши утверждения граничат с изменой! Мало того, что вы решились поставить непонятный эксперимент над германскими офицерами, что считаю недопустимым…

— Реципиенты, — отмахнулся полковник. — Я же ясно сказал: все они уже мертвы! — резко добавил он.

— Живы, если мне не изменяет разум! — непочтительно возразил капитан.

— Гауптман, эти офицеры погибнут в ближайшие дни! При тех или иных обстоятельствах. Силой судьбы они теперь лишь физические сосуды, предназначенные для трансплантации разума!

— Звучит спиритично. Но не так вызывающе, как утверждение, что рейх проиграет войну! За два месяца мы захватили огромные территории русских, как ранее захватили Европу! Танки Гудериана вскоре двинутся на Москву, это же очевидно!

— И тем не менее третий рейх обречен! Я же продемонстрировал вам доказательства!

— Туманные картинки в моей голове? Должно быть вчера за ужином вы меня опоили, господин Шульц!

— Ну, что за косность мышления, гауптман, в самом деле! — вспылил полковник. — Я же все доходчиво объяснил! То устройство, что я дал вам, способно транслировать мысленные образы. Мы называем их «нейрограммами». Вы видели кадры документальной съемки сорок пятого года. Или скажете, что это ваше воображение под действием неизвестного препарата нарисовало руины рейхстага и русских солдат, расписывающихся на его стенах⁈

— Я такого не мог и не могу себе вообразить! — в замешательстве ответил капитан.

— Вот-вот! Я лишь пытаюсь быть с вами максимально честным. Неужели я ошибся, или ваша косность мышления столь велика, что не допускает разных вариантов развития событий?

— То есть, я должен поверить, что вы, вернее, как там правильно выразиться, ваша «нейроматрица», явилась сюда прямиком из будущего⁈

— Прошло восемьдесят лет после падения рейха, — кивнул полковник.

— И вы не смогли там, в вашем будущем, одержать победы над русскими⁈

— Нет. Европа теперь обречена на нищее существование. И моя единственная цель — исправить положение дел! — полковник вновь повысил голос.

— Каким образом? — спросил капитан. — Даже если все сказанное вами — правда, то как десяток находящихся в бессознательном состоянии офицеров смогут повлиять на судьбы миллионов?

— Здесь и сейчас мы отрабатываем технологию, понимаете? — раздраженно пояснил полковник. — Эти офицеры станут носителями сознаний моих современников. Очень богатых, пресыщенных жизнью и отчаянно скучающих бизнесменов, которым хочется острых ощущений. Они смогут провести день на фронте, а затем вернутся к своим миллиардам, а их место в телах реципиентов займут новые сознания. Как только мы убедимся, что темпоральная линия устойчива, а устройства обратного переноса исправно работают, то сможем существенно расширить проект.

— То есть сейчас вы зарабатываете на этом деньги? — с неподдельным осуждением уточнил гауптман.

— Именно, друг мой. Ибо без денег не будет ничего. Никакой победы, никакого величия. Именно они движут помыслами большинства.

— Почему бы вам не доказать свои слова делом? Если прошло столько времени, то наверняка в вашем распоряжении есть оружие, способное сокрушить русских в считанные дни!

— Да, такое оружие есть.

— Тогда в чем проблема? Примените его, доказав всему миру, что ваши слова — правда!

— Применить? Я бы сделал это с огромным удовольствием и даже наслаждением, но, увы, темпоральный поток способен транслировать сознания, но не ядерные боеголовки!

— Бое… что?

— Неважно. Оружие есть, но его придется производить здесь! Если я сейчас заявлюсь в Берлин с тем, что сказал вам, какова будет реакция?

— Вас передадут в гестапо. И расстреляют. В лучшем случае. Думаю, скорее повесят, лишив званий и привилегий.

— Снова в точку. Для того, чтобы переместить сюда специалистов и развернуть производство чего-то действительно мощного, способного раз навсегда изменить ход войны, мне придется сначала убедить многих. Это потребует времени, сил, демонстраций, доказательств и денег, денег, денег, черт возьми!

— Значит, ваша конечная цель, герр оберст, уничтожение русских?

— О, да! Я готов пойти намного дальше, чем предполагает план Ост! Стереть их с лица земли раз и навсегда! Всех! Без исключения! Рабов для «онемечивания» благоразумнее набрать на других континентах! — добавил он.

— Но я кое-что смыслю в логике вещей! — возразил капитан, продолжая критически сомневаться в здравости ума своего собеседника. — Ваше вмешательство изменит историю! Изменит все! Вас самого не станет, если все сказанное — правда.

— Не обязательно. Я ведь уже тут! — весомо возразил полковник. — В этом теле, в этом времени. Тоже самое касается и других моих современников. Они тоже будут находиться здесь к моменту начала масштабных изменений. Но, чтобы привлечь из своей эпохи нужных людей, я должен провести демонстрацию возможностей для тех, кто в моем времени готов поддержать проект деньгами, властью, либо своими полезными знаниями. В качестве доказательства я должен дать им возможность побывать тут, а затем вернуться, поразмышлять и принять осознанное решение! Только так мы сможем раз и навсегда изменить историю, уничтожив русских в этом времени! Всех до единого! И тогда на карте останется лишь рейх! Будущего для России не наступит. Никогда. Впрочем, как и для Америки с Англией, но это уже менее существенные вопросы!

— И что для этого потребуется от меня?

— Ничего сложного. Мне нужны лишь реципиенты! Сотни. А затем и тысячи, иначе влияния в армии не получить!

— Герр оберст, я не могу и не стану играть жизнями германских офицеров!

— Да пойми же ты, идиот, я беру кандидатов не с потолка! Их имена известны из архивов! Они все потенциальные покойники!

Капитан смотрел на полковника, как на безумца. Во взгляде гауптмана появилось брезгливое отвращение, а буквально через несколько секунд он вдруг дернулся, с трудом удержав равновесие, затем грязно выругался, массируя виски и спросил уже совсем другим тоном:

— Ну как все прошло, Клаус? Вижу, что не очень, раз я тут? Он не поверил?

— Ни одному слову! — яростно выдохнул оберст. — Убогий, ограниченный педант, не имеющий ни грамма фантазии! Это они-то называли себя арийцами? С чего вдруг?

— Я тебе сразу сказал: надо работать исключительно на подмену нейроматриц!

— Нас пока слишком мало, чтобы развернуться в нужных масштабах.

— Ну все начинается с малого. Разве я думал, что наш с тобой бизнес вдруг примет такое направление? Надо прогибаться под ситуацию, пока слаб, а как войдешь в силу, то бить сразу и насмерть!

— Этому тебя научила жизнь?

— Клаус, я, по-твоему, срочно метнулся в прошлое, чтобы пофилософствовать с тобой о жизни? Надо делать дело. Сколько у нас реципиентов?

— Пока девять. Вчера было десять, но этого самонадеянного идиота Шнайдера сбил русский пилот!

— Но как же такое случилось? И почему он