Королевская кровь - Дэниел Абрахам
Армия выстроилась. Теперь, прежде чем весь мир превратится в лязг стали и потоки крови, оставалось сделать лишь одно. Доусон подозвал Фаллона Броота. Тот подъехал рысью, его комичные усищи дергались вверх-вниз в такт шагам лошади.
– Лорд Броот, – произнес Доусон, – не соблаговолите ли выполнить формальности?
– Почту за удовольствие, милорд маршал, – ответил тот вполне искренним тоном, к его чести.
Взяв из рук Доусонова оруженосца рог, служивший рупором, Броот направил коня к кирпичной башне. Остановившись чуть дальше, чем на расстоянии лучного выстрела от нее, Броот поднял рупор к губам. Доусон напряг слух.
– Именем короля Астера и лорда-регента Паллиако, именем Рассеченного Престола предлагаем вам сдаться!
На миг показалось, будто весь мир затаил дыхание. В ответ донесся голос – слишком тихий, слов не различить. Тут же полыхнул шквал серебрящихся на солнце стрел, которые вонзались в землю почти у ног Броота. Рыцарь вновь поднес рупор к губам.
– Не говорите потом, что вас не предупреждали, поганцы! – прокричал он и пустился обратно.
Лицо его раскраснелось, безвольный подбородок выдвинулся вперед.
– Надрать бы им зад, милорд маршал, – выпалил он, отдавая рупор.
– Предложение будет учтено. И примите мою благодарность, – ответил Доусон и кивнул оруженосцу. – Трубить пешую атаку!
Войско хлынуло вперед, как поток воды через рухнувшую дамбу. Из бойниц кирпичной башни летели стрелы, за зубцами маячили лучники. Среди общего гула атаки Доусон не слышал отдельных вскриков, хотя по долгому военному опыту знал, что они есть. С командной позиции, где он стоял, все казалось почти спокойным – знакомая ему неистовая, сильнейшая в мире смесь счастья и ужаса накатывала только в бою, внутри бурлящего потока тел. Битва началась, обратного пути нет.
Замелькали в воздухе узкие лестницы с заостренными крюками наверху – чтобы врагу труднее было отбросить их от стен. Послышался глухой удар тарана, и еще, и еще. Те немногие из антейцев, у кого были щиты, подняли их над головой. Две лестницы зацепились за верхний парапет, солдаты устремились наверх. Доусон, кусая губы, ждал. На северной стороне, у самого берега, показались воины в геральдических цветах Астерилхолда, не меньше сотни. Судя по всему, прятались у речного обрыва в грязи и холоде, готовые напасть на врага сзади.
– Трубить опасность с севера, – велел Доусон оруженосцу, и тот вскинул трубу.
Три коротких сигнала – опасность, два длинных – север.
Вражескую засаду по большей части составляли мечники, копий мелькало не так уж много. Глухой стук тарана перекрывал все звуки, однако тон голосов переменился. Бойцы Доусона двинулись к новому врагу.
– Наступление! – крикнул Доусон, выхватывая меч. – Трубить наступление!
Доусон вместе с рыцарями Антеи поскакал вниз по склону, к реке и стоящему наготове противнику. Копий у врага оказалось больше, чем на первый взгляд, но все же не слишком много. Позади, слева от Доусона, заржал и рухнул конь, сам Доусон уже сек мечом чьи-то головы и плечи. Справа Макариан Вей, барон Коренхолл, махал боевым молотом и орал развеселую песенку из таверны, слева Джорей преследовал вражеского солдата, на глазах теряющего волю к сопротивлению. Пальцы Доусона знакомо побаливали от приятного напряжения, меч уже отведал чужой крови. Мерный стук тарана прервался, с юга долетели крики. Ворота кирпичной башни подались под напором.
– К башне! – крикнул Доусон. – Руби всех – и к башне! Тесни мерзавцев! Антея и Симеон!
Хриплые голоса разразились ответом, и антейские рыцари, повернув вслед лорду-маршалу, устремились к кирпичной башне.
Под стеной на мягкой земле уже лежали тела антейских солдат и крестьян – зрелых мужей и зеленых юнцов. Одних столкнули с лестницы, других пронзили стрелами. Кое-кто был жив. Из башни доносились звуки боя. Доусон во главе рыцарей, не спешиваясь, проскакал через внутренний двор, торопясь к дальним воротам, выходящим на мост. Драконий нефрит моста некогда обили досками, а по краям поставили перила: с тех пор изношенная древесина выцвела и местами расщепилась – бренная человеческая поделка поверх вечного, неувядающего творения драконов.
На мосту – три или четыре десятка вражеских бойцов. За ними, на противоположном берегу, – круглая башня, которая отсюда казалась выше. Широкая стена немного скошена книзу, забраться наверх будет не так легко. Ворота преграждали вход и своим, и чужим. Если ворота откроют для своих, появится шанс.
– Ко мне! – воззвал Доусон. – Все ко мне!
Вместо оруженосца, давно затерявшегося позади, клич подхватили рыцари и солдаты. «Все к лорду-маршалу!» – пронеслось по кирпичной башне, как набат. Шестеро бойцов – один весь в крови, с отрубленным ухом, – подняв упавший таран, бегом протащили его через внутренний двор к воротам. На мосту запаниковавшие воины требовали впустить их в дальнюю башню, некоторые готовились отражать атаку.
И вдруг над ними взметнулось новое знамя. Потом еще одно. Третье. Четвертое.
Подкрепление.
Доусон оглянулся на своих. Из рыцарей почти все на месте. Из солдат многих нет. Очень многих. Однако надежда все-таки оставалась.
– Лучников вперед! – выкрикнул он.
Не более десятка подбежали к воротам с луками в руках.
– Не стреляйте все разом, – предупредил Доусон, перекрывая шум реки и вопли врагов, мечущихся на мосту. – Тех, кто засел на той стороне, надо разжалобить, поэтому не спешите.
Неторопливо, одна за другой, полетели стрелы. Застрявшим на мосту не оставалось выхода. Вопли, слезы, яростные крики; кое-кто решился атаковать строй Доусона и был отброшен. Толпа врагов становилась все меньше. Двадцать человек. Восемнадцать. Четырнадцать. Десять. Зеленый драконий нефрит с пятнами алой крови навевал мысли о палитре художника, из-за красоты сочетание казалось ирреальным. Один из врагов в отчаянии кинулся в бурлящую реку. Девять. Доусон не сводил глаз с ворот, в которые били кулаками обреченные бойцы. Ворота не открылись.
И не откроются.
– Прикончите всех и заприте кирпичную башню, – велел наконец Доусон. – Доложим лорду-регенту, что вторжение отбито и граница восстановлена.
«И все это слишком поздно», – не стал добавлять он вслух.
Он воздел меч и тут же опустил, дуэльным приветствием отдавая честь противнику. Ворота белой кирпичной башни захлопнулись. Первая битва новой войны окончилась вничью, и опыт Доусона подсказывал, что продолжение не заставит себя ждать.
Маркус
– Убью! – выкрикнул куртадам, сжимая кулаки. Заросшие мехом щеки и лоб смягчали злобное выражение лица, отчего куртадам походил не столько на отчаявшегося бедолагу, чьи мечты о красивой жизни пошли прахом, сколько
