Добытчик - Борис Николаевич Громов
Ага, легко изображать умного и знающего после подробной инструкции Дока, которую он провёл пусть и под пивко и мясо, но на совесть.
— А аккумулятор этот — это батарейка какая-то? Как выглядит?
М-да, вот тут как раз главная «засада». Я Николаю Николаевичу во время нашего разговора тот же вопрос задал и почти теми же словами. И оказалось, что — фиг-то там. Никакие это не батарейки. Это такие пластиковые… ну… вроде как фляжки прямоугольные и плоские. В них залит специальный хладоген. И их сперва замораживают, часов двадцать пять, в морозилке. А дальше — отдельный цирк с конями: там есть «фляжки» синего цвета — они держат прохладу, в районе плюс двух-пяти градусов. А есть красные — те обеспечивают мороз ниже минус десяти. И первые после морозилки нужно снова разморозить, пока иней не сойдёт и жижа внутри не начнёт булькать при встряхивании, а вторые — прямо из морозилки в термоконтейнер загружают. Но при этом и те, и другие сперва насухо вытереть нужно. Ей-богу, я на память не жалуюсь, но все эти шаманские танцы с бубнами на всякий случай на диктофон смартфона наговорил, чтоб ничего не перепутать.
Максим таким новостям как-то не обрадовался.
— Это что, нам тут сутки сидеть, ждать, пока заморозятся эти самые аккумуляторы? Что-то не вдохновляет вообще.
Тут я с ним согласен — не вдохновляет. А он, думаю, взаперти насиделся уже на всю оставшуюся жизнь.
— Вот теперь ты подожди икру метать. Смотри внимательно, что там ещё имеется в списке, кроме контейнеров и хладоэлементов? Если есть что-то нуждающееся в глубокой заморозке или хотя бы в холоде… Короче, под такое, скорее всего, аккумуляторы тут заранее в морозилку засунули, чтоб довезти нормально… И, если нам повезло, то они до сих пор в какой-нибудь морозильной камере лежат, нас ждут.
— Логично, — кивает Макс. — А что именно искать?
Я задумался, вспоминая лекцию Дока. Он, понимая, что фармацевта или провизора из меня за час-полтора не сделать, рассказывал всё максимально упрощенно, как ребенку, да ещё и с практическими примерами.
— Ищи всякие мази и капли, инсулин смотри, и компоненты крови или какие-нибудь вакцины. Им всем нужен или очень низкий «плюс», или даже серьезный «минус».
— Понял, — снова кивает Гуров и углубляется в изучение распечатки. — О! Инсулин — есть!
— Инсулин — это очень хорошо. Ему температура нужна, как в домашнем холодильнике. Значит, как минимум синие хладоэлементы должны быть.
— Слушай, я остальное не понимаю. Тут только названия, без пояснений, что таблетки, а что мазь или ещё какой укол в задницу. А я аптекарь — тот ещё: «Пенталгин» с «Пантенолом» не путаю — это мой максимум.
— Да и фиг с ним, Макс, забей. Если уж совсем всё будет плохо — найдем все эти аккумуляторы, и красные, и синие, запихаем в морозилку, забаррикадируемся тут изнутри и заночуем. Пожрать и попить у меня с собой имеется, на двоих хватит.
Ну, да, изъятый на цыганском «блок-посту» баул с жеваниной до сих пор так и лежит в «Соболе». Вот только энтузиазм на лице Гурова всё равно отсутствует.
— Но сперва проверим морозильные камеры. Надеюсь, какое-то количество синих «холодушек» они сами заложили. А там, глядишь, и красные найдутся.
— Твои бы слова — да богу в уши, — вздыхает Максим.
Всё у нас, в конце концов, сложилось удачно. Правда, случилось это далеко не сразу.
Сначала мы совместными усилиями сообразили, что вряд ли медикаменты будут храниться в той же части склада, что и различное медицинское оборудование. И оказались правы, «пилюльки» лежали в другом крыле огромного складского комплекса. И там работать стало куда сложнее. Вместо здоровенного зала с рядами стеллажей — длинные коридоры с огромным количеством дверей. Хорошо хоть пояснительные таблички на них были — очень сильно выручили.
Но побегать, прежде чем отыскалась вожделенная табличка «Термочувствительные лекарственные средства», всё равно пришлось изрядно. За дверью — длинная и довольно узкая комната без окон, от пола до потолка отделанная кафелем. На полу — шершавый серый керамогранит.
— Брр, — Максим даже плечами передернул. — Словно в морге.
Сходства добавляли плотно расставленные вдоль стен морозильные ящики и холодильники. Самые обычные, точно такие же, как на кухнях и в общепитовских столовых.
— Короче, Максим батькович, вот это всё добро нам бы, по-хорошему, собрать, упаковать и вывезти, пока генераторы не померли.
— Да уж, солидно, — присвистнул Гуров, оценивая фронт работ. — Слушай, а как мы разберемся, что и при какой температуре перевозить, чтоб не испортилось? Мы ж в этих лекарствах — ни в зуб ногой.
— Ты сильно не грузись. Нам главное — скорость доставки. Но общие правила простые: если что-то лежит в холодильнике, значит, хранится оно, грубо говоря, при температуре от плюс двух до плюс… ну, не знаю… плюс восьми. Это всё складываем в контейнеры с синими хладоэлементами. А то, что в морозилках — это уже температура от минус десяти и ниже. Это укладываем в контейнеры с красными. А потом очень быстро везём к Доку в Кронштадт.
Ну, да. Всё просто и понятно. Осталось только эти синие и красные «фляжки» отыскать. А если тут их нет — придется шкандыбать за ними на первый склад, закладывать в морозильный ларь и «сидеть тут сутки», почти как в «Кин-дза-дзе». А не хотелось бы. Не самое удобное и уютное место этот склад, и с точки зрения проживания, пусть и временного, и с точки зрения обороны.
Но, «Бог любит пехоту». Нашлись всё же эти самые хладоэлементы. И синие, и красные. Ими отдельный морозильный ящик чуть ли не под завязку забит был.
А потом мы вдвоём упорно и, как мне кажется, очень убедительно, косплеили муравьев. Сначала вынимали из морозильника и раскладывали прямо на полу синие пластиковые бруски хладоэлементов, которым нужно было разморозиться до бульканья. Потом — таскали со стеллажей короба контейнеров. Они когда пустые — легкие, но пятьдесят литров объёма — это пятьдесят литров. И много за один раз не ухватишь, и нести неудобно. И о личной безопасности забывать не стоит. А то расслабишься, а тут на тебя и выскочит какой-нибудь сильно оголодавший местный грузчик.
