Кодекс Охотника #40 - Юрий Винокуров
— Привет, детишки! — улыбнулся я, сразу заметив скептические улыбки двух старших «детишек». Но на это я уже давно не обращал внимания. Так-то, в масштабах Вселенных, все они для меня детишки. — Я бы предложил вам всем сесть на диван и кресла, хотя вы все не влезете, но попытайтесь как-то распределиться.
В итоге самые младшие уселись на диван. Кое-кто сел на пол, несколько остальных разошлись по кабинету, подпирая предметы мебели или стены. Я замолчал, потому что начало речи, которое я придумал, почему-то при виде их лиц показалось мне неправильным.
Вчера в приступе гнева я разломал этот долбаный Ключ и уничтожил само воспоминание о нём, дабы никто не мог его восстановить. Вот только хрен я угадал, потому что сразу после этого в голове у меня раздался безэмоциональный голос:
«Глупый поступок, Охотник. Ты сломал единственный Ключ, который мог дать тебе абсолютную силу и абсолютную власть. Тебе, именно тебе, Охотник. Что ж, если ты отвергаешь мой подарок, тогда я создам несколько Ключей и раздам их всем заинтересованным сторонам. Мне нужно заботиться о своём выживании и выживании всех живых. Условия активации будут точно такие же: души смертных, носящих фамилию Галактионовы. Для каждого Ключа я немного поменяю условия. Для каждого Ключа будет достаточно не всех, а даже одна душа усилит его ликвидатора чрезвычайно сильно. Так что, жди гостей. В Запретном Мире скоро станет тесно от желающих усилиться. Дурак ты, Охотник», — было заключительное слово.
После этого я ещё пару минут стоял, глядя в пустоту, и судорожно думал, что такое здесь можно сломать, чтобы не было потом сильно жалко. В итоге я справился и ничего не сломал.
Многомерная защищала себя всеми доступными ей свойствами. Что такое в рамках Многомерной Вселенной жизни и души двенадцати людей? Совсем фигня. Но это для Многомерной, но никак не для меня. А поэтому я решил действовать.
Было одно условие в активации этого Ключа, за которое я сумел зацепиться: убивать детей Галактионовых нужно было именно в этом мире, на Земле, потому что их души были неразрывно связаны с данным конкретным временем и пространством. А это значило, что надо было их убрать отсюда немедленно и подальше. Так, чтобы никто не узнал, где их искать.
Первой мыслью было отправить их в Орден Охотников, но это было слишком ожидаемо со стороны врага. Ништяки, обещаемые Многомерной для ищущих силу, были чрезвычайно велики, чтобы они все объединились. Я понятия не имел, кому она выдаст эти Ключи, но думаю, что сильнейшим сущностям с полностью отсутствующей моралью. И подвергнуть Орден Охотников осаде главных отморозков Многомерной мне точно не хотелось. Хотя что-то мне подсказывало, что Охотники были бы только рады такому случаю. По крайней мере, им бы не пришлось бегать за ублюдками по всей Вселенной, те бы сами пришли к ним в гости.
Но как бы то ни было, рисковать жизнью соратников и Орденом я не хотел, поэтому выбрал другой путь. Большую часть ночи я вспоминал должников, таких, которые мне обязаны не только жизнью, но и душой, и в словах которых я могу быть полностью уверен. А потом отсортировал их в качестве приоритетного учителя для каждого из моих детишек. И вот сейчас двенадцать моих должников в Многомерной Вселенной ждали, когда я отправлю к ним новых учеников, за которых они будут отвечать не только жизнью, но и душой.
Осталось только сказать детям об этом. Я подготовил был длинный торжественный спич, который плавно подводил к этому моменту. Но сейчас, глядя на них, я понял, что все длительные вступления и пафосные слова здесь лишние. Поэтому я просто сказал:
— Вы улетаете из имения и с планеты. Каждый к новому учителю, который сможет развить конкретно ваши дары. Улетаете на время. Уже совсем скоро Земля перестанет быть закрытой планетой. И я вас всех навещу. Обещаю. После этого вы сможете общаться друг с другом, как захотите. Но, главное, чтобы это не мешало вашей учёбе. Ну, а пока единственный ваш собеседник и компания на ближайшие, — я на секундочку подумал, — ну, сколько-то там лет, что понадобится для полного обучения, будет ваш учитель. Это моё последнее слово, и это не обсуждается. Если вы хотите о чем-то у меня спросить, то спрашивайте.
Я посмотрел на лица ребят и мужчин. И с удивлением заметил, что ни у кого не было ни злости, ни отторжения. Лёгкая задумчивость — да, озабоченность — тоже, но всё было так, как будто они раздумывали, какие вещи взять с собой в отпуск.
— Когда отбываем? — спросил меня бывший юрист Аркадий Иванович.
— Сразу после того, как вы соберёте вещи.
Все молчали, продолжая размышлять, и я удивлялся ещё больше. Кажется, моя интуиция была права, их не нужно было агитировать. Слово главы Рода для них было законом. И все, абсолютно все из них, несмотря на их возраст, были адекватными и понимали, для чего я это делаю.
— Как быть с Сойкой? — нарушил молчание Пашка, и в глазах у него я увидел тревогу.
— Вы полетите вдвоём. Сойка тоже Призыватель. Я договорился о её обучении тоже. Плюс, подозреваю, ваш ребёнок также будет Призывателем. У него просто нет другого шанса.
— Отлично, — кивнул Пашка.
Снова все замолчали. Я обвёл глазами всех присутствующих, но никто ничего не сказал, поэтому я встал со стула.
— Что ж, тогда собирайтесь. Я жду вас в беседке. Будем вас переправлять по одному.
После чего вышел я из кабинета, не оглядываясь, потому что какая-то чёртова песчинка попала в глаз. Детишки могут подумать, что старый Охотник расчувствовался, а меня всё ещё продолжала душить злость. Обстоятельства складываются так, что мне приходится поступать так, как я не хочу поступать.
Нет, я предполагал, что детишки рано или поздно разбегутся, и именно к подобным учителям я хотел их отправить. Но не так резко и, самое главное, я не хотел разрывать их узы, запретив общаться друг с другом. Но другой альтернативы не было. Так что о чём тут жалеть?
В ближайшие два часа они подходили по одному и маленькими группами, и я отправлял их в Многомерную, тратя уже остатки своих сил. Последними были
