Королевская кровь - Дэниел Абрахам

– Ничего, – ответил он. – Посторожу банк чуть дольше, пока Китрин не вернется.

Пыкк причмокнула губами:

– А если не вернется?

Маркус прислонился к стене, скрестив руки. Глубоко вздохнул. В груди было пусто.

– С чего бы ей не возвращаться?

– Она ведь молодая, ищет свое место в мире. Может, оно не здесь. Может, на просторе она обнаружит, что ее тянет заниматься чем-нибудь поинтереснее, чем торчать рядом со мной подставным лицом.

– Только не говорите мне, что это ваших рук дело. Что вы ее отсюда выставили, чтобы она занялась чем-нибудь другим. А банк остался бы вашим.

– Когда она решает – она решает сама, без меня. Я не знаю, захочет ли она поселиться на новом месте. Но может ведь и захотеть.

– Ладно, – сказал Маркус. – Может.

– В этом случае вы останетесь в банке?

Маркус усмехнулся. К пустоте теперь примешивалась злость. Он не желал, чтобы Китрин бросала банк, и Порте-Оливе, и ему не хотелось задумываться над тем, что означает такое нежелание.

– Отчего мне кажется, что вам нужен только один вариант ответа?

– Верно, – подтвердила Пыкк. – Мне нужно, чтобы вы остались. Когда долги собирает Маркус Вестер, это придает банку дополнительную значимость. И вы отлично это делаете. Но если вы здесь только ради девчонки, то вы здесь только ради девчонки.

– Ну что ж, я остаюсь до возвращения Китрин. Если она не вернется, тогда и обсудим.

Крупные пожелтелые глаза Пыкк смерили его с ног до головы, она цыкнула зубом.

– Ну что ж, приемлемо, – заявила она. – Кстати, можете взять обратно стражников, которых уволили, и вернуть полное жалованье остальным.

– Теперь, когда Китрин нет? – Маркус оттолкнулся плечом от стены. – Вы при ней всех давите и притесняете, шагу не даете ступить, а когда все деньги у вас, то все можно? Так, что ли?

Пыкк расплылась в ухмылке, стали видны отверстия в деснах на месте удаленных бивней. Хохот ее угадывался не по звуку, а лишь по движениям плеч и живота. Она помотала головой:

– Письмо пришло не только от девчонки. Главная дирекция посмотрела отчеты. И одобрила мой запрос на повышение бюджета для стражи. Потому-то я сейчас и даю деньги. Никаких интриг. Я здесь не в роли злодейки.

Маркус стоял посреди комнаты, чувствуя, как в нем закипают злость, смятение и стыд.

– Прошу прощения, – бросил он. – Не знал, что вы согласовываете бюджет с главной дирекцией.

– Строго говоря, я не обязана. Просто филиал Порте-Оливы имеет репутацию непредсказуемого. Совершенно не понимаю с чего бы.

– У вас все?

– Еще одно. Не упускайте возможности получить какие-нибудь сведения о капитане по имени Уусрол-Остерхаал. Он должен прибыть из Лионеи, но может явиться скрытно.

– Искать что-нибудь конкретное?

– Все, что сумеете. Приносите мне любые вести, я разберусь. Теперь можете идти. Я буду сидеть и потеть дальше.

Маркус вышел на улицу. Он чувствовал себя так, будто на тренировочной арене получил кулаком под дых. Все осталось как прежде, однако мир совершенно переменился. Порте-Олива казалась крохотной. Опустелой. Словно город раньше удерживало от исчезновения лишь то, что здесь жила Китрин. А если здесь не ее город, то это всего лишь нагромождение зданий на скале у моря.

Он медленно шагал обратной дорогой. Дождь по-прежнему сыпался с неба, хотя и ослаб. На мокрых скользких улицах царила вонь. Дневной зной начнет стихать через час или два. Опять до полуночи потеть, хоть рубашку выжимай. И так будет до тех пор, пока дни не сделаются короче. Маркус останется здесь. Будет работать на Пыкк Устерхолл и Медеанский банк. И ждать Китрин, пока не станет ясно, что она не вернется.

Он удержал в уме эту мысль, как прижимают языком больной зуб.

– Она не моя дочь, – сказал он себе.

Тихий голос в дальних, темных глубинах сознания ответил: «Она – Китрин».

Маркус не очень понимал, на что он прежде полагался и на что надеялся. Видимо, на то, чтобы здесь и остаться. Чтобы они с Ярдемом охраняли Китрин и банк если не вечно, то хотя бы долгие годы. Китрин ему ничего не обещала, он ее ни о чем не просил. Если ей открылись пути и возможности лучше прежних, то выбрать их не значит предать Маркуса.

К нему сунулась было нищенка с протянутой рукой, но, встретив его взгляд, отпрянула и поспешила прочь. До портовой харчевни он дошел чуть ли не прежде, чем понял, что туда и направляется. Во дворе звучал все тот же гул голосов – возможно, даже громче прежнего. Маркус, войдя, наткнулся на взгляд Ярдема. Уши тралгута напряженно дернулись вверх и вперед, по направлению к Маркусу, но тот лишь приподнял ладонь – не приветствие, а знак, что увидел.

Кахуар Эм сидел со своей клиенткой за столиком в тени, у широкой белой стены. Позади них с криками кружили над морем чайки, серые на фоне белого неба. Маркус помедлил. За годы, прошедшие после Эллиса, он имел достаточно любовниц, чтобы понять, от чего плотская любовь спасает, а от чего нет. Сейчас тело ничего не требовало, физическая разрядка ради разрядки была не нужна. Что могло бы принести ему утешение, того в женской постели не найти.

Да и нигде не найти.

«У нас стабильная работа за приличные деньги. Крыша над головой, еда. Мы ведь этого и хотели».

А кроме этого? Чего ему хотелось еще? Что Китрин унесла с собой такого, из-за чего в нем теперь кипит злость, хотя злиться не на кого?

Женщина, сидящая с Кахуаром Эмом, вскинула глаза, увидела Маркуса, улыбнулась. Маркус улыбнулся в ответ. Ошибка, но отчего бы не ошибиться разок. Он отыскал прислужника, перечислил напитки и дал ему серебряную монету, которой хватило бы на два таких заказа. Кахуар Эм, увидев подошедшего к столу Маркуса, улыбнулся и вскинул брови.

– Добрый вечер, – произнес Маркус. – Я надеялся отплатить за вашу щедрость. Ставлю всем выпивку, идет?

– Конечно, – ответил Кахуар Эм. – Это Аринна Косталлин, моя добрая знакомая из Гереца.

– Маркус Вестер, – сказал он, беря женщину за руку.

– Я о вас наслышана, – ответила она.

* * *

Ярдем отыскал его на набережной перед самым рассветом. Хмель у Маркуса давно прошел. Дождь прекратился после полуночи, облака рассеялись. Ярдем уселся на корточки рядом с Маркусом и раскрыл принесенный бумажный пакет с жареными орешками. Маркус взял горсть. Орехи оказались крупными и сладкими.

– Не видал вас в казарме, – заметил Ярдем.

– Я осёл.

Ярдем кивнул и бросил в рот орех. Какое-то время оба молча жевали. Чайка с криком взметнулась наверх, в темноту, но тут же, словно