Фантастика 2025-170 - Анатолий Анатольевич Логинов

Зато югославы и поляки развернулись во всей красе, — он вспомнил леса Польши, совсем не европейские, скорее напоминающие обычный русский лес. Потом вдруг вспомнились югославские горы, так же поросшие лесом. Там он тоже побывал, незадолго до Польши. И мог сравнить ситуации и там, и там. И сравнение было не в пользу поляков, у югославов все же порядка было больше. Просто у них боролись несколько крупных политических и националистических группировок — титовцы (сторонники Иосипа Броз Тито), рачки (Рачковского), четники (пробританские прокоролевские отряды под командованием Михайловича), македонские комитаджи, ну и хорватские усташи (с которыми тоже работали англичане, американцы к бывшим немецким союзникам относились с презрением, но не мешали «лайми»). То есть шла гражданская война, но на уровне, если сравнить, где-то девятнадцатого-двадцатого года в России или американской гражданской — с линиями «фронтов» и «государственными образованиями». А вот в Польше царил реальный хаос. «Красные», «белые», «лондонские», «незалежные», плюс остатки отрядов пронемецких квислинговцев из разных стран Европы, не успевшие отступить в Германию, просто банды, и просто мелкие и независимые ни от кого «спасители ойчизны». Шляхта, что с нее возьмешь. Стоящие в больших городах и прикрывающие основные магистрали советские войска демонстративно не вмешивались «во внутренние польские дела», а у центрального правительства, раздираемого к тому же противоречиями, часто не хватало ни сил, ни желания на наведение порядка в глубинке. А английские «Джеймс Бонды» и американские «призраки» не упускали случая плеснуть бензинчика в этот костер. Хотя, если честно признаться, первую скрипку во всем этом безобразии играли именно англичане. Американцы больше работали на перспективу, пытаясь создать сеть резидентур на будущее. Хотя создавать что-нибудь на длительный срок в этом кипящем котле было весьма сложно. И приходилось крутиться… Что интересно, русские, как потом оказалось, проводили самую правильную политику. Невмешательство, одновременно с предоставлением адресной помощи, которая закончилась восстановлением нормальной жизни в контролируемых районах, со временем привели к тому, что сами крестьяне начали сотрудничать с «коммунистами» и сдавать им своих, изрядно надоевших грабежами и прочими безобразиями «освободителей». В результате к пятидесятому году в Польше начал наводится порядок. А чуть позднее начался перелом в пользу коммунистов и в Югославии. Еще интересней было в Болгарии и Румынии, которые оставались королевствами. Социалистические королевства — оксюморон, от которого заходил ум за разум у большинства американских антикоммунистов. Когда король Михай даже подал заявление на вступление в коммунистическую партию, у многих из них был явный нервный срыв, — Том невольно усмехнулся, вспоминая, — особенно у министра военно-морского флота Джеймса Форрестола. — Его даже в психбольницу отправили. Где он и закончил свои дни, выбросившись из окна с криком: «Русские идут!». Впрочем, его как раз собирались из министров уволить, он как-то не слишком вписывался своей оголтелой русофобией в администрацию, которая пыталась продолжить курс Рузвельта в послевоенном мире, одновременно стараясь установить гегемонию США. — Только вот, — подумал Том, — Дугласу это слабовато удавалось. «Товарисч» Сталин и «сэр» Уинстон Черчилль вместе с «мсье» де Голлем предпочитали вместо «объединенного мира» старые добрые сферы влияния. Из-за этого и переговоры об объединении Германии топтались на месте. И в Греции началась, не без помощи Уинстона, гражданская война, чтобы не допустить коммунистов к власти, — Толик, в общем-то плохо помнил, что происходило в Греции после войны, но что там вроде бы правила военная хунта «черных полковников», это у него в памяти осталось[1]. — НАТО не случилось, зато Черчиллю удалось сколотить Европейский Оборонительный Союз, с вступлением в него США в пятьдесят пятом году ставший Атлантическим. А теперь, похоже, Штаты готовы влезть во Вьетнам всеми четырьмя лапами…»

Автобус притормозил, свернул к остановке и застыл на месте.

— Остановка десять минут, леди и джентльмены! Можно размять ноги! — объявил водитель. Томпсон, подумав, вышел на улицу и прошелся туда-сюда вдоль автобуса, пытаясь восстановить прерванные остановкой размышления. Но вместо них в голову лезла совершеннейшая чепуха, типа воспоминаний о цвете глаз Нормы в солнечном луче, освещающим и обручальное кольцо, или любимой песни Гарри из невообразимо далекого и практически сказочного города с непроизносимым для любого нормального американца названием Вийикса. Мысленно сплюнув, Том вернулся на место и прикорнул, дав сам себе указание проснуться на конечной остановке.

Автобус мягко бежал по асфальтированной дороге вперед, а Том мирно спал, улыбаясь во сне. И снилась ему, как ни странно, Норма — Мэрилин, в самый кульминационный, обжигающий момент страсти, стонущая от его ласк, в первую их ночь в ее старенькой малогабаритной квартире в пригороде Фриско. Автобус тряхнуло и вдруг, как это бывает во сне, дверь бесшумно открылась, а за ней…Беспорядочно палили автоматы. Кидались в рукопашную те, кто добраться до оружия не успел. И тени, тени, тени: мечутся и падают, падают и мечутся… И так без конца вплоть до того момента, как автомат вдруг бессильно качнул раскаленным стволом, захлебнулся и стих. И чей-то, воняющий потом и овечьими шкурами силуэт, смутно похожий на человека. И пальцы, свои внезапно онемевшие пальцы, которые никак не могут отщелкнуть пустой магазин… бесконечно долго не могут… и только когда правый бок обожгла чужая сталь, руки ожили. Автомат, словно сам по себе, взметнулся вверх, целя стволом в чужие, затопленные ненавистью глаза. Чужак отшатнулся, шлепнулся на землю, тут же вскочил. Всех дел — на три секунды. Но их хватило, чтобы ожившие пальцы сменили магазин, ладонь резко дернула затвор, а указательный палец привычно выжал спуск. Отдача тупо ткнула приклад в бедро, но почему-то заныли ребра. А в лицо плеснуло чем-то мягким и теплым. Только времени, чтоб утереться нет. Новая тень попала под очередь и гулко шлепнулась в пыльный пол, уступая место следующей. Что-то и кто-то вдруг ударом сбоку сорвал крышку ствольной коробки. Пискунов, не понимая, зачем и кому это было нужно, вдруг сообразил, что третья тень тянется к нему ножом. А он практически безоружен. Голова раскалывается от шума, в боку печет и по нему стекает что-то теплое, но Анатолию не до того. Чужой клинок проворен и неутомим. Вот только что сержант отбил укол в лицо, как лезвие, стремительной иглой летит в живот…

Все кончилось так же, как и началось — внезапно. Томпсон дернулся, пытаясь отбить нож, и проснулся, готовый ко всему. Но вокруг был лишь обычный американский автобус шестидесятых, и даже соседа на сидении рядом не было, так что никого его резкое пробуждение не потревожило.

[1]Ошибка, Том просто не точно знал историю. «Черные полковники» — название военного