Четвертое уравнение - Александр Леонидович Пономарёв

Он поднялся на ноги, морщась от несильной, но неприятной боли, и посмотрел по сторонам. Наконец-то он оказался в Припяти недалеко от перекрестка, где впервые встретил Семченко. Андрей с первого взгляда узнал это место и глянул на часы. Цифры на табло опять поменялись. Чехарда со временем натолкнула его на мысль, что часы всякий раз показывают местное время.

Каким образом это происходит, Андрей не знал, как и не догадывался о том, что на этот раз его закинуло в Припять благодаря усилиям лаборантов. Они наконец-то справились с вызванным добровольной жертвой профессора шоком и запустили генератор. Из-за вызванной грозой аварии на подстанции электричества до сих пор не было, и никто не знал, когда оно появится, а собранный из артефактов аккумулятор не мог в полной мере обеспечить долговременную устойчивую работу темпоральной установки. Так что, если бы не помощники профессора, Андрей до сих пор бы скакал из одного времени в другое, и неизвестно, чем бы это для него кончилось.

Андрей задумчиво нахмурил брови. Сейчас он больше всего на свете хотел понять: в какой именно Припяти он оказался – до возникновения Зоны, или, как в случае с сегодняшними прыжками во времени, после. От этого многое зависело. В первом случае максимум, что ему грозило, – это временное содержание взаперти, а во втором – он легко мог расстаться с жизнью. Раненая нога была тому наглядным свидетельством.

Послышался нарастающий шум мотора. Наученный горьким опытом, Андрей на всякий случай спрятался в кустах и наблюдал за перекрестком, слегка пригнув книзу торчащую напротив глаз ветку.

На перекрестье дорог, постреливая глушителем и фыркая мотором, выкатился знакомый «уазик» Семченко. Андрей улыбнулся. Он наконец-то попал в нужное время. Осталось сделать то, зачем он сюда пришел, и все изменится в лучшую сторону.

Андрей подождал, когда «уазик» скроется из виду, выбрался из кустов на дорогу и потопал в обратном направлении от перекрестка. Дошел до ближайшей к нему панельной девятиэтажки и подобрал с поросшей кочками мха и пятнами лишайников отмостки осколок выбитого кем-то стекла. Закрепил находку в расщелине на конце одной из подгнивших досок скамейки, сел рядом с подобием ножа и осторожно заелозил по нему полоской наручника. Острый край битого стекла быстро перерезал пластиковый хомут. Андрей с наслаждением помассировал запястья со следами натертостей и кровоподтеков в тех местах, где жесткий пластик врезался в кожу. Когда кровообращение в полной мере восстановилось и огненные мураши перестали бегать под кожей, он скинул с себя куртку, оторвал от подола рубашки широкую полосу и перевязал раненую ногу. Потом снова влез в рукава куртки и зашагал обратно к перекрестку, но не стал на него выходить, решив не испытывать судьбу понапрасну.

Пробираясь за кустами вдоль дороги, Андрей всякий раз ложился на землю, когда слышал шум проезжающей мимо машины. Через два часа он увидел трубы энергоблоков. Они высились за деревьями и напоминали воткнутые в небо красно-белые полосатые пальцы.

Андрей вышел на дорогу и захромал по направлению к станции как ни в чем не бывало. Во второй визит сюда Семченко привез его чуть ли не вплотную к третьему энергоблоку. Когда машина проезжала через открытые ворота, Андрей заметил, как один из сотрудников прошел через калитку КПП на территорию ЧАЭС по карточке-пропуску, и решил воспользоваться той же схемой. Благо пропуск у него остался при себе. Петрухин не нашел карточку во время обыска. Она провалилась в дыру в кармане и благополучно ждала своего часа в пространстве между подкладом и тканью куртки. Андрей нащупал карточку, когда надел куртку после перевязки, с трудом вытащил, пользуясь указательным и средним пальцами, как пинцетом, и переложил в задний карман джинсов, чтобы она всегда была под рукой.

Немного смущала рана на ноге. Пропитанная кровью штанина и перевязь из оторванного от рубахи клочка ткани могли привлечь внимание часового из военизированной охраны. Андрей все же пошел на риск. Он был уверен в успехе задуманного, и эта уверенность прочно зиждилась на почерпнутых в институте знаниях.

На одном из занятий по психологии преподаватель, говоря о важности аутотренинга и воспитания внутреннего стержня психологической устойчивости, привел статистику, как он их называл, «нелепых» преступлений. То есть таких, когда потерпевшие не понимали, что их грабят, и сами отдавали преступникам все, что тем было нужно, не будучи при этом под гипнозом и без угрозы физической расправы. Соломон Аристархович, так звали того преподавателя, называл подобные случаи проявлением открытого им «синдрома уверенного лица» – определенного состояния психики, когда люди, сами того не осознавая, подпадают под влияние доминантного поведения другого человека.

Андрей тогда не больно-то и поверил сказанным занудным голосом Соломона Аристарховича словам. Старенький, сухонький, в кургузом пиджачке непонятного цвета с кожаными заплатками на локтях, он всегда подслеповато щурился, потому что носил неподходящие по диоптриям, зато купленные по дешевке на блошином рынке очки, и сам был похож на жертву гипотетического синдрома.

Потом, правда, Андрей сам дважды убедился на практике в эффективности доминантного поведения. Первый раз, когда без абонемента взял редкую книгу в институтской библиотеке, задурив молодой библиотекарше голову расспросами о проведении внестационарной работы со студентами и преподавателями. А во второй – прошел с черного входа в популярное среди студентов кафе, куда сложно было попасть без многочасового ожидания в очереди. Курящий на крыльце сотрудник общепитовской точки сказал, как найти кабинет заведующей, и продолжил смотреть видосики в телефоне. Наверное, решил, что пришел очередной проверяющий из СЭС или пожтехнадзора.

– Два раза было, третьего не миновать, – буркнул Андрей, приближаясь к решетчатой двери узкого прохода между кирпичной будкой контрольно-пропускного пункта и закрытыми воротами.

Он слегка выдвинул нижнюю челюсть вперед и чуть прищурил глаза, старясь придать себе как можно более невозмутимый вид; приложил карточку к коробке считывателя на стене КПП. Щелкнуло. Металлическая калитка на сантиметр отошла от пластины электронного замка и заскрипела, поворачиваясь на цилиндрических петлях, когда Андрей толкнул ее рукой.

Часовой с погонами рядового и шевроном «Грищенко Д. А.» на клапане нагрудного кармана мельком глянул сквозь огромное, в половину стены, окно на Андрея, кивком поздоровался с ним и что-то нацарапал ручкой в раскрытой на столе амбарной книге.

За спиной раздался характерный щелчок замкнувшего контакты замка.

«Сработало!» – радостно подумал Андрей, ковыляя вдоль крашенной белой масляной краской стены. Все-таки он сильно волновался, хоть и не хотел признаваться себе в этом. Одно дело дурить молоденькой библиотекарше голову и спросить у залипшего в телефоне парня,