Предречение - Артем Барабашкин
Гром прогремел совсем рядом, охотник вздрогнул. Корнелио чувствовал, что-то не так. У него поднялся жар, ломило глаза, руки отчаянно тряслись. Он не помнил, когда в последний раз так сильно боялся. Фелиция неожиданно остановилась.
– Дальше нет деревьев! – крикнула она, перекрывая шум нарастающего ветра. Корнелио тоже разглядел просвет между густой растительностью леса. Их взору открылись развалины кирпичных строений, поросших мхом и лишайниками.
Прямо перед Фелицией торчал металлический шест, покрытый хлопьями ржавчины. Навершием был череп, старый, пожелтевший, с множеством трещин и серых пятен. Ниже черепа на бурой цепочке болтался какой-то символ. Все это показалось Корнелио смутно знакомым, чем-то далеким из его детства в монастыре. Он подошел к цепочке, и счистил ногтями налет с металла. Рассмотрев письмена, охотник в страхе отшатнулся назад.
– Что это? – Фелиция с удивлением посмотрела на обеспокоенное лицо Корнелио.
– Это символ ордена Очищения. Нам нельзя в эти развалины.
– Но почему. Повсюду лес, нам опасно здесь оставаться. – Словно подтверждая слова магички, позади них с треском ударила молния.
– Очищение – древний орден, прародитель инквизиции и охотников на еретиков. Он боролся со злом такого рода, что матриисты по сравнению с ними окажутся добрыми ребятами. Дальше нельзя.
– Тогда мы можем погибнуть от удара молний.
– А можем выжить. Не так уж часто молнии бьют в людей, – прошептал Корнелио. Его лицо посерело от страха.
– По тебе не скажешь, что ты в этом уверен. Ты весь дрожишь!
– Это жар. Воспалились раны. Пойдем туда и станем носителями зла, из-за которого орден Очищения предал все здесь огню.
– Так это сделали они? – Фелиция кивнула в сторону руин. Её волосы развевались на ветру, лицо осунулось, плечи дрожали. «Ей ведь холодно и страшно не меньше меня», – запоздало подумал охотник. – «Думая про себя, я совсем забыл про нее. Я нарушил одну из главных заповедей Экхалора. Ладно, ты, пень непрошибаемый, можешь переждать грозу на улице. А она? В мокрой одежде под этим ветром?»
– Скорее всего, жители этого поселения были отравлены ересью или колдовством. – Молнии били все ближе. Охотник старался не оборачиваться к лесу, большие черные глаза Фелиции отражали вспышки.
– Но если они все уничтожили, значит, опасности нет?
– Ну… – заколебался охотник. В словах Фелиция была изрядная доля здравомыслия. Гроза совсем распоясалась, молния хлестали по всему лесу. Где-то занялся огонь. К тому же начал накрапывать дождь. Крупные капли несколько раз хлопнули по голове Корнелио.
– Решай быстрее… – слова магички уносил ветер. Деревья клонились книзу, трещали, капли становились все настойчивее. Корнелио с тоской посмотрел на качающийся знак ордена Очищения.
– Пошли.
На этом месте когда-то было большое поселение. Теперь уцелели лишь каменные и кирпичные руины. Многие из них были покрыты следами копоти. На роль укрытия подходило лишь большое здание в центре поселения.
«Скорее всего, экхалорианская церковь старого типа, нет шатерообразного купола и надстроек», – подумал Корнелио, забираясь через кучу мусора внутрь.
Простое здание в виде куба лишилось крыши и одной стены. Потемневший сырой кирпич пророс плющом и мхом. Охотник счистил лишайники около оконного проема и удовлетворенно кивнул. Сдвоенные молнии. Корнелио оставалось надеяться, что в святом здании не уцелели следы древнего зла. Дождь усилился, превратился в сильный ливень. Корнелио отошел к дальней стене, здесь уцелело часть арки и перекрытия. Под ним магичка и охотник укрылись от грозы.
– Именно в такую грозу семилетние дети проходят обряд вступления в Церковь, –сказал Корнелио, медленно опускаясь около влажной стены. С его волос струйками стекала вода, крупные капли дождевой воды катились по лицу, смешиваясь с горячим потом. Охотника лихорадило, воспаление после купания в холодной воде усиливалось.
– Как это проходит? – спросила Фелиция, устало улыбаясь. Её ладонь нашарила руку охотника и крепко сжала его запястье. Корнелио захотелось расцеловать магичку за этот жест поддержки. Он смутился от волны нахлынувших чувств и опустил голову.
– Ребенок входит в церковь, где погашен свет, – Корнелио говорил, не поднимая головы. – Молнии освещают его путь к алтарю, под молитвы на древнеэндорийском. Поверь мне, это захватывает дух, – Корнелио закрыл глаза, вспоминая то время. К церкви его подвели не родители, а инквизиция. И молитвы шептали не соплеменники, а братья по ордену. Но тогда он забыл обо всем горе, что испытал во время пребывания в монастыре. Тогда он чувствовал себя настолько близко к Экхалору, как никогда в последующем.
– Священник вручает ребенку первую в его жизни книгу Экхалора, три раза обходит его с молитвами. После чего все покидают ребенка, и он остается наедине с собой, грозой и Экхалором. Это впечатление на всю жизнь.
– Это довольно страшно, – Фелиция подсела ближе к охотнику, её глаза блестели в отсветах молний. – А взрослые принимаются в экхалорианскую церковь?
– Да, – пожал плечами охотник, – но такого не было пару столетий, наверное, с самого Раскола. А что, хочешь принять нашу веру? – Корнелио с прищуром посмотрел на Фелицию.
– Эй, это мой взгляд, – рассмеялась магичка.
– У тебя исключительное право щурить глаза?
– Конечно.
– Ты не ответила на мой вопрос.
– Нет, благодарю, но я проживу как-нибудь без неусыпного контроля инквизиции. Да они, наверное, и магов не берут к себе.
– Раньше брали. Тех, кто соглашался на блокировку способностей. Но теперь, наверное, в любом случае сожгут. Тысячу лет назад, при Экхалоре мы были и то цивилизованнее.
Гроза и не думала утихать. Разветвленные молнии раскалывали небо на две неровные части, неровный бело-фиолетовый свет освещал руины, выхватывая из мрака картины ночных кошмаров. Корнелио вновь стало страшно, он практически чувствовал гнев Экхалора и… зло. Совсем рядом. Охотник тяжело вздохнул, бросил взгляд на Фелицию. Магичка молчала, отрешенно смотря в сторону. Корнелио встал на колени, осенил себя молниеносным знаком, закрыл глаза, положил левую руку на сердце.
«Сегодня день Скорби, а я не прочел даже утренней молитвы. Неужели Экхалор гневается из-за этого? – думал охотник. – Зло рядом, я ощущаю его. Зря мы с Фелицией зашли в это поселение».
Корнелио почувствовал, как ему за шиворот течет вода. Она каплями падала с перекрытия. Охотник пересилил себя
