Предречение - Артем Барабашкин

– Призыв Роадранера выпил твои способности. Это покажется странным, но ты видишь только благодаря его магии. Он вернул тебе зрение, чтобы ты видел, как я тебя убиваю.

– Но ты не стала.

– А ты пытался. – Фелиция красноречиво посмотрела на кинжал Корнелио.

– Зря я доверился твоей магии.

– Верно.

Корнелио вздохнул, молча рассматривая серое небо, после ухода Предвестника вновь затянувшееся тучами.

– Скажи, что Роадранер управлял тобой, как он делает это с низшими демонами.

– Нет, но его воля подавляла мою. Но… я и не пыталась сопротивляться. До того, как он приказал тебя убить.

– А та ведьма в лесу? Все было подстроено?

– Да, я дала ведьме силы, чтобы она заманила тебя в ловушку.

– А с матриитами?

– Я не знаю, кто они такие, и даже не догадываюсь, зачем епископу Чермолана была нужна ведьма, которой я дала силы.

Корнелио поднялся. – Здесь наши пути расходятся, – сказал он, не оборачиваясь к магичке.

– Не уходи! – внезапно, с жаром, сказала магичка и ухватила Корнелио за плечо. Несколько секунд охотник собирался с духом, чтобы дернуть плечо и сбросить её руку, но так и не собрался. Её нежная рука подрагивала на его плече, передавая ему все то волнение, что испытывала девушка. Её волнение отзывалось в его душе, задевая какие-то глубоко запрятанные еще в монастыре чувства. «Это обида? Страх потерять кого-то? Надежда? Или что-то еще?», – задумался охотник. Корнелио давно отсеял эти чувства, он прожил почти всю жизнь без друзей и близких, и привык надеяться только на себя.

– Я очень хочу уйти, – прошептал Корнелио. – Но ты… У тебя есть какая-то власть надо мной. – Он обернулся. Фелиция бросилась ему на шею, коснулась своими губами его.

– Не торопись, – Корнелио отстранился. – Зло, что отравило твою душу, через уста мои проникнет словно яд, – процитировал он Книгу Экхалора.

Фелиция улыбнулась. – Ты, наверное, единственный церковник, который смог простить демона.

– Экхалор учил прощать.

– Даже демонов?

– Повелитель Бездны сказал, что ты демон только наполовину.

– Но ты действительно любишь меня?

– Угу.

– Теперь я понимаю.

– Понимаешь, что плохой из меня церковник получился? Это любовь демоническая, не от Экхалора. Мне кажется, что я охвачен страстью любви, а на деле одержим Роадранером.

– Тише, – Фелиция прикрыла его губы нежным прикосновением пальцев. – Это заблуждение, – прошептала она на ухо охотнику. Корнелио почувствовал, как по коже побежали мурашки. – У Роадранера нет такой власти над сердцами людей. Твоя любовь настоящая, а не наваждение, как и моя.

– Он удивился, когда узнал, что ты можешь любить.

– Он ничего не знает о чистой любви, он понимает только страсть.

– Я не понимаю ни того, ни другого, – Корнелио покачал головой. Фелиция тесно прижалась к нему, её пальцы поглаживали мочку его уха. Он почувствовал слабое головокружение и прилив крови внизу. Греховное желание, которое он столько лет пытался подавлять. Корнелио понимал, что еще немного, и он сломается.

– Я тоже ничего не знаю о любви и страсти, – Фелиция обхватила голову охотника, поглаживая подушечкой большого пальца его шрам. – Я первый раз стою к мужчине так близко.

Корнелио снова попытался отстраниться. – Ты же распутный демон. У демонов есть девственность?

– Я лишь наполовину демон. – Фелиция отпустила его голову и сделала шаг назад. – Я бы никогда, никому, кроме любимого не позволила бы прикоснуться к своему телу. Почему ты хочешь обидеть меня?

– Я… не хочу. Просто пытаюсь свалить вину за мой грех на тебя.

– Оставь эти мысли, – Фелиция вновь приблизилась. Корнелио уже не пытался вырваться из её объятий. – Экхалор освятил союз, совершаемый по любви. – Она мягко коснулась губами его уха и потерлась нежной кожей щеки о его колючую бороду.

– Я думал, что ты ничего не знаешь об экхалорианстве.

– Только это. Отец сказал мне эти слова, когда впервые сообщил правду о матери.

– Твоя мать любила?

– Я думаю, да.

– Это невозможно.

– Знаешь как Роадранер делал новых демонов? Его слуги похищали нерожденных детей, прямо из утробы их матерей, он вливал в них магию, меняя и искажая замысел Экхалора. Так он делал новых слуг, могущественных и испорченных. Но в глубине души они оставались людьми. А моя мать больше остальных.

Корнелио чувствовал себя Экхалором, что противостоял искушению перед блудницей. Но Корнелио не был Экхалором и проиграл чарам Фелиции.

– Наверное, твоя мать была демоном-искусителем, – Корнелио обнял Фелицию и теснее прижал к груди. Охотнику показалось, что он прыгнул в бурлящие воды водопада и избавился ото всех преград на свете. Он часто дышал, все активнее ощупывая женское тело в своих руках.

– Это байка… Таких демонов… не существует, – Фелиция как одержимая вцепилась в него и кусала его губы, осыпала поцелуями лицо, словно не верила возможности творить с Корнелио что ей только угодно.

– Тогда почему ты так обольстительна?

– А почему ты… настолько мужественен? – магичка сжала мышцы его груди и, наконец, позволила их губам объединиться. Магичка и охотник наслаждались первым в своей жизни поцелуем, не замечая холод и усталость, они забыли о Роадранере, Экхалоре, долге, грехе и стыдливости.

Корнелио начал бороться с её одеждой, нежно, но настойчиво. Глаза Фелиции подернулись дымкой, она расслаблено запрокинула голову, она смотрела на Корнелио словно пьяная. Охотник уткнулся в её длинную шею, щекоча кожу колючими волосами, пыльный и потный вкус её шеи показался Корнелио вкусом великолепного терпкого вина, которое он жадно пытался испить. Их одежда, превратившаяся в бесполезные тряпки, полетела на пол, пытаясь до конца выполнить свою функцию и уберечь их разгоряченные тела от холода мраморных плит.

Корнелио нежно положил магичку, она оплела руками его шею, увлекая за собой. Охотнику еще не доводилось видеть женщину голой и он чувствовал пьянящий жар, рассматривая её тело, а она стыдливо сжимала бедра, борясь с желанием сдать эту последнюю линию защиты.

Корнелио уперся руками над своей прелестницей, его нательная молния свесилась над девушкой, касаясь холодным кончиком её кожи. Охотник обхватил цепочку рукой, собираясь закинуть молнию на спину, но внезапно его накрыло греховное желание, и он, словно потеряв последние остатки благочестия, принялся водить молнией по её телу, задевая чувствительные рычажки, которые приводили её в исступление. Фелиция дергалась и старалась уйти с пути молнии.

Корнелио почувствовал укол стыда, который наконец-то одержал вверх над страстью. Он забросил священный знак на спину и уперся носом в пол около её уха. – Надеюсь, священный металл не обжег твоей демонической кожи?

– Мне кажется, что-то другое обжигает мою кожу, – хрипло, с безумными глазами прошептала Фелиция.

Корнелио чувствовал, как упирается в её бедро. Фелиция пробежала руками по мужскому