Барон Семитьер: Мясорубка - Эл Полефф

— Ты это… не глупи, птаха. Негоже тебе топтаться в наших трущобах, надо думать о своем гнезде.

Семитьер задумчиво помолчал. Вытащил из практически незаметного ящичка серебристую фляжку, сделал большой глоток. Пристально посмотрел на Фалюша, после чего протянул сосуд ему:

— Верно сказано. Да и никто не запрещает вам регулярно видеться с дочерью.

Роман потянулся к фляге, однако тут же отдернул руку:

— Не. Хватит. Свою бочку я уже выхлестал.

Барон одобрительно хмыкнул. Снова перевел взгляд на замявшуюся и покрасневшую Розу в ожидании ее ответа.

— Конечно, я согласна.

Спустя какое-то время ландолет остановился у аккуратного двухэтажного дома с мансардой, выкрашенного в непривычно светлый, песочный цвет. На вывеске здания красовались загадочные иностранные буквы, больше напоминающие разноцветные картинки. Семитьер сделал своим спутникам знак следовать за ним, после чего вышел наружу. Ему навстречу, из расписанной изразцами двери, во дворик выскочил смешной, длинноносый человечек в бурнусе и обернутой вокруг головы полоске ткани — клефте. Он суетливо, панибратски поприветствовал гостя:

— Б-а-а-а, какие люди! Дружище, надеюсь, сейчас ты приехал ко мне не по делу, а на чашечку кофэ? Учти, заполучив сюда, просто так я тебя не отпущу! Тем более, ты не один.

— Я тоже сердечно рад тебя видеть. Господа, познакомьтесь — мой старинный приятель, по совместительству владелец этих шикарных апартаментов, Ану Безье. Ну а это — Роза и Роман Фалюш.

Пьер, а затем и мясник, чинно пожали не прекращающему суетиться господину руку.

— Ну что ж, Ану, давай, вываливай на нас свое аегиптское гостеприимство. А я за это поведаю тебе весьма любопытную историю.

Подскочив на своих коротких ножках, будто в подошвы его сандалий были вделаны пружины, господин Безье увлек Барона со спутниками за собой в дом. Там, будто по мановению волшебной палочки, на столе появились незнакомые заморские закуски, а также жаровня, наполненная потрескивающим, раскаленным песком и погруженной в него туркой. Гведе подмигнул:

— Во всей Лютеции никто не варит настолько бесподобный кофэ, как Ану. Кстати, настоятельно рекомендую отведать его сырную конафу. Пальчики оближете!

Он указал на аппетитно выглядящее блюдо, будто приготовленное из нитей теста, присыпанное сверху засахаренными орехами. Хозяин разлил по крошечным чашечкам черный, густой, как смоль, напиток, после чего Барон Семитьер приступил к рассказу. Даже настолько трагическая история в его исполнении выглядела довольно комично. Рассказчиком он был великолепным: повествование его буквально изобиловало забавными деталями. Он гримасничал, изображая прелата Бергнара, супил брови, показывая командана Раффлза, а также жестикулировал, подобно паяцу. Безье хохотал взахлеб, утирая выступившие слезы. Да что там, даже Фалюш, явно чувствующий себя немного не в своей тарелке, несколько раз раскатисто расхохотался.

— Собственно, поэтому мы и приехали к тебе. Сколько возьмешь за комнату в своей развалюхе со старого друга?

Ану выпучил и без того пребывающие навыкате глаза, зашевелил губами:

— Так… мансарда на одного, с ванной… стол два раза в день… Семьдесят ливров!

Роман охнул. Барон откинулся на спинку дивана:

— Ты прекращай свои аегиптские штучки. Что, как обычно, делим на три?

Восточный человек звучно хлопнул себя ладонями по пухлым щекам, вновь расхохотался:

— Гведе, да ну! Конечно же, я не возьму с тебя ни экю за постой. Ну а за питание — уволь — десять ливров. Ты меня знаешь, я всю кровь отдам, но овес, сам понимаешь, нынче дорог.

— Держи двадцать. И чтоб без фокусов! — он шутливо погрозил Безье пальцем. Тот всплеснул руками:

— Обижаешь же? Как родного человека приму. Сешат!

В зал вошла безумно красивая, стройная девушка с точеными чертами лица и подведенными черным глазами.

— Сешат, милая, моя, проводи друга нашего Барона в люкс, что в мансарде. На ближайшую неделю господин Фалюш будет нашим гостем.

Дама учтиво поклонилась, после чего взяла своей тонкой ладошкой волосатую лапу Романа и увлекла за собой к лестнице в глубине холла. Внезапно взгляд Безье стал неприятно колючим:

— Барон, друг мой, ты же не собираешься опять ввязаться в какую-нибудь привлекающую к нам внимание аферу? Я просто хочу напомнить тебе, что последняя обернулась для некоторых из нас большими неприятностями. Мадам Каллипиге даже пришлось срочно уезжать на родину.

— Ану, я надеюсь, в этот раз все обойдется без эксцессов. Впрочем, время не ждет. Благодарю за помощь, мон шер. За мной не заржавеет.

* * *

В шикарном особняке Семитьера Роза чувствовала себя, будто уличная кошка, которую впервые принесли в тепло. Поручив ее дворецкому, Барон собрал достаточно увесистый саквояж, после чего попрощался и отбыл. Девушка снова присела на краешек дивана в гостиной, сцепив пальцы в замок, и затравленно озиралась вокруг. Переодевшийся в ливрею Лютен неслышно подошел к ней сзади. Положил руку на плечо:

— Позвольте провести для мадемуазель небольшую экскурсию по дому.

— Если можно, зовите меня просто Роза…

Пьер одобрительно хмыкнул. Первым делом он показал девушке ее комнату. Для привыкшей с детства к скромной квартирке на рю Белло, она выглядела царскими хоромами. Широкая кровать с балдахином, гардероб, письменный стол и два кожаных кресла соседствовали с изготовленными из красного дерева, громоздкими книжными шкафами. Их полки были плотно уставлены фолиантами с разноцветными корешками. На полу лежал ковер, изображающий пышногрудую африканку, несущую на голове протекающий кувшин.

— Эту комнату, — в голосе Лютена сквозила неприкрытая гордость, — я меблировал по пожеланиям мадам Лаво, владелицы манора. Впрочем, ей настолько пришлись по душе Объединенные Колумбовы штаты, что она поселилась там навсегда. Уверен, она будет очень рада, когда узнает, что ее заняла протеже мастера Семитьера. Кстати, после того, как я покажу вам дом, Барон поручил мне съездить на вашу старую квартиру. Помочь вам перевезти необходимые вещи.

Дом действительно потрясал. Высокие потолки, украшенные лепниной, картины во всех комнатах и даже на кухне. Стекло и изысканный хрусталь в многочисленных сервантах. Наконец, спустившись по скрипящей под ногами лестнице и пройдя по короткому подвальному коридору, дворецкий провел Розу к мощной черной двери.

— Это — святая святых мастера, покойницкая.

Он распахнул дверь и пригласил девушку следовать за ним. Ее глазам открылся мрачный зал с драпированными черной тканью стенами и крошечными окошками сверху. Холод, царящий внутри, пробирал до костей. Под сводчатым потолком мертвенно-голубым, призрачным светом засияла огромная люстра.

Сейчас Роза смогла рассмотреть, что стены покойницкой украшены пугающими мистическими символами — скелетами, черепами и различными частями человеческих тел. К стенам прижимались стеллажи и шкафы с какими-то склянками и коробками. Посреди зала, на столе белого мрамора, лежал мужчина в дорогом сюртуке. В призрачном свете ламп он выглядел крепко спящим. Девушка вздрогнула — на мгновение ей показалось, что труп шевельнулся.

Лютен