Тени звезд - Антон Александрович Карелин

— Почему же Совет так не сделал? — спросила Ана. — Не начали обратный взлом?

Эрраду сделал неопределённый жест, как бы пожал плечами, но всем телом.

— Совет решил, что это слишком рискованно. Даже успешная и быстрая атака требует времени. Если система оценит свое положение, как проигрыш, ей хватит времени, чтобы устроить на планете разрушение и опустошение, которое с немалой вероятностью убьёт всех, кто на ней находится.

Кажется, сам кинетик не был согласен с таким решением, но не мог противиться воле совета.

— А почему Игрушка сама не устроила куклогеддон? — спросил Фокс. — Ведь её цель: убить Наследника, а инстинкта самосохранения у искусственного интеллекта нет.

— Скорее всего, ИИ потеряла Нур'Гриар'Дана и сейчас ищет, чтобы убить наверняка. В максимальном разрушении у Наследника всё же остаётся шанс выжить, а планета действует наверняка. Пока самой Игрушке ничего не угрожает, она будет продолжать поиски. Поэтому совет сдерживает рой на орбите. Но он может быть запущен в любой момент.

— Разумно, — Ана с невольным уважением кивнула.

Несмотря на высочайшие ставки, руу'нн не поддались на соблазны и в сложной ситуации выбрали оптимальный способ действий. Но в волосах девушки плескались сизые волны, значит, одновременно с уважением она чувствовала тревогу и страх.

— Ведь в группе защиты были опытные телохранители и сильные бойцы? — осторожно уточнила Ана.

— Истинно так, — кивнул Эрраду.

— А сейчас мы спускаемся на враждебную планету… только с вами?

Высший кинетик взглянул на девушку, его расплавленные зрачки не сжимались, руу'нн смотрел сквозь Ану, как сквозь пустое место. Казалось, сейчас он шевельнёт рукой, и на Игрушке, висящей перед ними, скомкается километровый кусок аттракционов. В эффектном кино обязательно бы так и сделали.

— Только со мной, — ответил Эрраду.

И в этих спокойных словах оказалось больше силы, чем в демонстрации, которую он мог применить.

— Покажите их втроём, — подал голос Одиссей.

Примар кивнул, и перед ними развернулась визиограмма, неотличимая от реальности: малыши сидели бок о бок, довольные друг другом, и ели одно мороженое на троих. Мороженым для их расы выступала какая-то весьма твёрдая, но зернистая субстанция, они хрустели ей, откусывая по кусочку и передавая следующему по кругу. Но это было явно мороженое: они жмурились от удовольствия, беззаботно шевелили ушами и ложноножками на головах, не произнося ни слова, а просто разглядывая пейзаж, который раскинулся впереди. В единстве их поз и лиц читалась незамутнённая беззаботность момента, присущая детям очень разных рас.

Но Одиссею требовалось быстро, буквально за секунды, понять по этой картинке характеры и динамику их отношений. Сейчас не было времени собирать подробные данные, проводить анализ, изучать досье. Да, Ана займётся этим вторым потоком восприятия, просеет всю доступную информацию и выдаст какое-то резюме — но Фоксу требовалось сразу задать основы, чтобы строить здание своей гипотезы от верного фундамента. Ошибись в начале, и здание в итоге окажется муляжом. Он впился взглядом в детей.

Первый смотрел тремя глазами, ясными и пронзительно-голубыми, требовательно, будто стремился узнать и понять всё на свете; в его глазах блестели три задорных искры.

Второй застенчиво хлопал зелёными глазищами, самый забавный из троих; око его Силы было заросшим, он ещё не прозрел. Он был самый миниатюрный и младший из них.

Третий, старший, любовался миром отстранённо, через верхний фиолетовый глаз, а оба нижних были сомкнуты, будто спали; он выглядел очень спокойным, словно в свои десять лет всё видел и знал. Уголки его губ были опущены, а все боковые щупы загнуты вниз.

Одиссей, смотрел, как мечтательный малыш, сидящий посередине, замешкался: он забыл, кто передал ему мороженое и кому нужно передать следующим. Протянул одному, затем отдёрнул, боясь ошибиться, сунул второму — третий при этом закрыл глаз и застыл, как спящая статуя; а первый, живо оглядев происходящее, фыркнул и передал мороженое спящему. Это была правильная очерёдность, а второй ошибся; поняв это, он очень смутился, его уши распухли и выросли, в стыде прикрывая лицо, а мягкие отростки на голове поникли. Ведь серый так и не открыл глаз, так и не взял мороженое, а остался недвижим. Синий снова фыркнул, погладил зелёного, успокаивая его, и несильно пихнул серого, мол, хватит обижаться, бери. На мгновение повисла пауза, лишь подрагивал смущённый взгляд из-под опущенных на лицо ушей, это смотрелось очень умильно. Вдруг застенчивый второй понял, что делать: он выхватил мороженое у первого и сам передал его третьему. Тот, как ни в чём не бывало, открыл верхний фиолетовый глаз и принялся с удовольствием хрустеть. Напряжение, спонтанно возникшее, так же моментально улеглось, возвращаясь к взаимному согласию.

Детектив опустил взгляд.

— Наследник в центре? — уточнила внимательная Ана, глядя на младшего, и руу'нн молча кивнул.

— А почему у серого открыт только верхний глаз? — спросил детектив.

— Высокий уровень врождённой силы в сочетании с очень спокойным характером, даже равнодушным, — пожал плечами Эрраду. — Прозрение наступило очень рано, поэтому он преимущественно смотрит на мир через око Силы. Вот, собственно, и вся информация, я не очень осведомлён о тонкостях шэмирай.

«Потому что не считаешь это существенным. А зря», подумал Фокс.

— Ладно. Главный вопрос: что в вашем квазарате происходит с шэмирай после гибели его хару?

— Что? К чему это? — опять нахмурился Эрраду. — Покушение — дело рук иерархов Нижней крови, это очевидно для всех. Единый Отец Оор'Дан преждевременно погиб на войне, и нижние используют его гибель, чтобы сменить династию. Взаимоотношения тройки здесь ни при чём. Шэмирай не могли восстать против хару, повредить ему или оставить в опасности. Они абсолютно преданы Нур'Гриар'Дану, насколько способны живые существа.

— И всё же?

Зрачки руу'нн сфокусировались на человеке.

— Шэмирай обычных людей получают наследство, равное четверти имущества, и курс коррекции, реабилитирующий их зависимость, — сказал он. — А затем особые гражданские права. Жизнь с ограничениями, но близкую к свободной. Шэмирай наследника квазарата обладают секретной информацией и могут быть использованы враждебными силами, поэтому они подлежат карцерации: принудительному погружению в кому с возможностью существовать в закрытой ментосфере. Пенсия в уютном и безопасном мирке.

Ану передёрнуло, её волосы стали чёрными, а на щеках играли желваки, одна рука держала другую.

— Кто ты, чтобы судить нас, дочь олимпиаров? — не поворачиваясь к ней, спокойно спросил Эрраду, безошибочно определив по расе Аны принадлежность к Империи. — У вас детей забирают от родителей и растят в любви к государству, а не матерям. А у правителей и политиков в ходу синтетики. Они могли бы спросить с вас за свои жизни, если бы