Последний Герой. Том 4 - Рафаэль Дамиров

Мотор был заглушен, внутри стоял густой запах сигарет. Эта работа его раздражала: торчать часами, наблюдая за профессором, будто он престарелый охранник при торговом центре. Тьфу!

Нет, было еще у него задание куда интереснее — убрать молодого мента. Вот там можно было бы поработать по-своему. Во только пока не срасталось.

После провала со взрывом, когда всё пошло не так, Яровой пропал, словно в воду канул. Источник в органах говорил, что тот теперь в розыске, вне закона. А если залёг на дно — ищи ветра в поле. Одно дело, когда человек живёт обычной размеренной жизнью: можно вычислить маршрут, подкараулить, сделать своё дело — тихо или громко, как пойдёт. Но тут… придётся самим выцарапывать его из норы. Эх…

Телефон на приборной панели зазвенел. Леший глянул на экран и скривился, пробурчал:

— Лёгок на помине…

Тот самый «Источник». Недолюбливал он этого типа: тот всегда считал себя вправе указывать, что делать.

«Слишком много у меня начальников», — мрачно подумал Леший. — «Но, кроме Инженера, я никого не признаю. Приходится мириться. Всё-таки с этим мы в одной упряжке».

— Да, — буркнул он в трубку, не скрывая раздражения.

— Это я, — послышался голос.

— Понял. Говори.

— Слушай внимательно. Задание по ликвидации мента Инженер не отменял.

— Знаю. Занимаюсь. Но он, может, уже из города смылся.

— Не смылся. Он на дачах, в районе пятого километра. Залёг там.

Леший опять скорчил недовольную рожу.

— Откуда инфа?

— Не задавай глупых вопросов. Информация железная. Сейчас готовится операция по его захвату. Скоро там будет спецназ. У тебя час-полтора, чтобы найти его первым и убрать. Инженер не хочет, чтобы он попал в руки ментов.

— А что там, свет клином на нём сошёлся? Пусть бы менты его брали.

— Есть опасения, что выкрутится, — голос на том конце стал жёстче. — Проект под угрозой из-за него. Он вычислил Мехельсона. Настоял на повторной экспертизе крови, когда Ландер наследил, и в крови подопытного по кличке Кабан нашли остатки распадающегося вещества. Того самого. Это плохо. Пока кроме него никто не врубился. Если выкрутится и даст инфе ход — проблемы будут у всех. Он — цель номер один.

— Ясно… — тяжело выдохнул Леший.

— К тебе подъедет мой человек. Вместе прочешете дачный массив.

— Легко сказать, — присвистнул он. — Там домов — тьма. Как я буду спрашивать: «А тут не живёт ли такой-то?» Что, в участкового переодеваться? Это же время.

— Есть запись с регистратора патруля ГАИ. Они останавливали бежевый «Москвич». Отпустили. Потом, когда уже раздали ориентировку с фотографией, один из сотрудников сказал, что видел его. Скоро в посёлке будут менты. Я тебе скину запись. Ищите бежевый «Москвич». Где он — там и объект.

— Понял. Но я работаю один. Или с проверенными.

— Не обсуждается, — отрезал собеседник. — Это приказ Инженера. Яровой опасен и хитер. Мой человек тебе поможет.

— Он точно надёжный?

— До конца доверять даже самому себе нельзя, — звякнул ехидцей голос, не теряя твёрдости. — Но это не важно. Твое дело сделать всё быстро. Повтряю — это приказ.

— Приказ… — процедил Леший. — А кто ты такой, чтобы мне приказывать?

— Я — глаза и уши Инженера в Новознаменске. Работай, Лёша. Работай.

— Не называй меня Лёшей! — рявкнул он, но в ответ уже был слышен только короткий гудок отбоя.

Лёший сжал телефон в ладони, глянул в сторону офиса Ландера и выдохнул сквозь зубы:

— Ладно… посмотрим, кто кого.

* * *

— Привет, Кузьмич, — я шагнул в домик соседа.

Тот лежал на диване, в руках — книга в потёртой обложке. Буквы на корешке выцвели, но я успел прочитать: «Записки разведчика» Николая Кузнецова. Ну да, для отставного КГБшника самое то — и память о службе, и ностальгия.

— О, сосед, — поднял он глаза от страниц. — Здорово. А ты чё это, с рюкзаком? Рубашку новую надел, джинса… У меня такая же была. В город, что ли, собрался?

— Собрался, вот, зашёл попрощаться. Кончилась, похоже, моя здесь побывка.

— Эх… жалко. Уезжаешь, значит? А когда вернёшься?

— Да не знаю.

— Ну, ешки-матрешки. Я же тебе даже Нюрку не показал.

— Как-нибудь в другой раз, — улыбнулся я. — Слушай, Кузьмич, продай машину.

— Эх, Макс… не продаётся она. Хоть сколько предлагай.

Сказано было довольно решительно, но меня это не остановило.

— Ну, вначале скажу — полмиллиона.

— Сколько⁈ За такую рухлядь — полляма? Да, конечно, забирай!

Я достал пачку и отсчитал. Кузьмич принял деньги, хмыкнул:

— Чувствую себя жуликом. Перекупом.

— Почему? У нас честный уговор, — усмехнулся я.

— За такие деньжищи ты мог бы и нормальную тачку взять. Хотя что это я, «Москвич» — самая нормальная тачка, — улыбнулся он.

— Ну да, ну да, — кивнул я, а про себя подумал: за полмиллиона нормальную точно не купишь.

Да мне и не надо нормальную. Мне нужна неприметная. Пенсионерская. Самое то.

Мы вышли во двор. Кузьмич подошёл к машине и погладил её по крылу:

— Эх, прощай, моя ласточка… Сколько ж я на тебе баб перевозил, счастье моё. Ушла эпоха. Тимофей Кузьмич ушёл из большого секса… И ты прощай.

— Да ладно тебе, — сказал я. — Это ж всего лишь железяка.

— А, ничего ты не понимаешь. Сорок годков я с этой железякой. Ты его береги.

— Да что ему будет? — нарочито уверенно хмыкнул я. — Танк же на колёсах.

— Это да. Пороги подварить, движок подшаманить — и будет как новенький, — мечтательно произнёс дед.

Ему дай волю и здоровья — он бы сам и занялся.

— Ладно, что ты цену набиваешь. Мы уже рассчитались.

— Да я так… друга похвалить. Он же мне как родной.

Он глянул на меня внимательно:

— А ты чего задумал на лыжи встать? Случилось что-то?

— Может, и случилось.

Я не стал его обманывать, просто дал понять, что говорить об этом не буду.

— Ладно, не лезу. Не хочешь рассказывать — не надо. Созреешь — сам скажешь. И это… будешь мимо проезжать — заскакивай. Дорогу знаешь. Я тут почти до зимы, пока морозы не ударят.

—