Пепел чужих костров - Дмитрий Панасенко

— Что за… — С громким треском стенка кувшина лопнула, окатив великаншу зловонной жижей с ног до головы. Выплеснутый из кувшина вместе с содержимым гибрид сбил Сив с ног и проехавшись по полу почти в середину зала неуклюже завозился на каменных плитах.

— А-а-а! Сдохни! — Снова щелкнул арбалет. С глухим чваканьем погрузившийся в грудь чудища почти по летки, болт, скрылся в складках плоти. Свинотавр глухо зарычал.

— Да чтоб тебя. — Невесть когда успевшая встать на ноги великанша подскочила к возящейся на полу туше и с хаканьем опустила секиру на бугристых затылок чудища. Лишившийся большей части головы и ее содержимого монстр, издал булькающий звук и немного постояв завалился на бок.

— Вроде пронесло. — Хмуро сплюнув под ноги дикарка покачала головой. — Не знаю, как вы, а с меня действительно хватит. Барон прав. Это не гребаный храм Отца оленя. Эта какая-то древняя хрень. Гнездо гребанных смешаных. И от этого всего несет таким дерьмом, что мы в жизни не расхлебаем. Я не хочу лезть в такие дела, понятно? Мы уходим. Расскажем все Шаме. Пусть он решает что с этим…

Неожиданно ближайшая к Сив мигающая разноцветными огоньками тумба громко зашипев плюнула дымом искрами. Свет над головой моргнул.

Несанкционированное проникновение. — Раздавшийся казалось бы со всех сторон бесстрастный голос с каким-то странно тягучим акцентом ввинтился в уши раскаленным жезлом. — Аномальная активность в лаборатории двенадцать дробь шесть… Гебернация нарушена. Повторяю Гебернация нарушена. Биообразцы на стендах с первого по триста двадцатый вышли из стазиса. Персоналу срочно активировать индивидуальные охранные идентификаторы и пройти в убежища. Начинаю протокол подавления. Группе перехвата приготови… свет снова замигал и голос оборвался.

— Что это мать его такое… — Договорить великанша не успела. За ее спиной раздалось шипение жидкость в кувшинах пришла в движение всасываясь в открывшиеся на их дне отверстия. Стекла дрогнули и начали медленно подниматься. В нос снова нестерпимая вонь.

Майя закричала. Изо всех сил. Надрывая связки, рассаживая горло, так что изо рта полетели капельки крови, и широко размахнувшись запустила в ближайшего монстра пригоршню бус. Подвывающий от страха Август поднял арбалет. Сив перехватив топор издала животный рык. Не понимающе моргающий глазами Эддард, поспешно запихнув свою тетрадь за пазуху с щелчком высвободил из трости клинок. А в следующий миг их накрыла визжащая, рычащая царапающаяся и кусающаяся волна плоти.

* * *

За ним пришли под утро. В подвале было по прежнему темно, но в каменоломнях Шама научился довольно точно отсчитывать время. Два крепких сулджука, с незнакомыми лицами схватили его под руки и кряхтя от натуги потащили по узкому длинному коридору. Путь закончился через сотню шагов в просторном подземном зале, судя по виду, слегка облагороженной руками неизвестных каменотесов природной пещере. Большую часть зала почти не обработали, лишь стесав неровности пола для удобства хождения, но дальний угол представлял собой произведение искусства — огромная друза хрусталя, умело ограненная и увитая золотой нитью, нависала над чем-то вроде алтаря покрытого мозаикой. На камне стояла большая чаша блестящая до боли знакомым желтоватым блеском.

«Если она целиком из золота, то за нее можно купить пару улиц в Ромуле.»

Рядом с алтарем, у стены стоял меч. Его меч. Тут один из сулджуков метко пнул его под колено, и Шама не сдержав не сколько болезненного сколько удивленного стона упал на камни пола.

— Надеюсь вы хорошо отдохнули, мой господин? Это утро будет для вас достаточно тяжелым, и я надеюсь, что вы смогли немного поспать и набраться сил. От стены отделилась смутно знакомая Безбородому фигура.

— Духанщик?

— Ну да, пожал тот плечами, днем духанщик, а ночью когда лик господина смотрит на мир, скромный слуга истинного владыки.

— Истинного владыки?

— Того, чей лик высечен на другой стороне луны, варвар, улыбнулся духанщик. Что-то в этой улыбке Шаме не понравилось.

«Зубы, я не обращал внимания на его зубы»

Зубы хозяина едальни выглядели острыми, пожалуй, слишком острыми для человека. Впрочем, сейчас это уже не имело значения.

— Но ты носишь знаки пророков. — Пробормотал он упершись лбом в пол и подтягивая под себя ноги. Попытка оказалась удачной, и он встал на колени. Но подняться на ноги Безбородому не дали. В плечи его уперлись сильные руки. А спину что-то намного более острое.

«Готов поспорить, что это кинжал».

Он чувствовал жаркое дыхание тех двоих у себя за спиной.

— Какие глупости, всплеснул руками духанщик и снова засмеялся, даже пророки говорят, что можно поклоняться любым богам, если отказ от поклонения грозит увечьем или смертью. А владыка говорит, все что обманет неверных и приведет к их гибели угодно миру.

— Значит ты из пометников?

— Пометники… Как грубо… Вы северяне любите все упрощать. Видите лишь черное и белое. Не понимаете, что между тьмой и светом есть довольно обширное пространство теней и сладкой прохлады. А ты любопытен. — Духанщик усмехнулся. — И похоже знаешь довольно много для варвара. Что же, позволь мне удовлетворить твое любопытство, тем более у нас еще есть немного времени. Да, я слуга великого. Как и многие кто ужинает в моем заведении. Наш господин в отличие от лжеца — Создателя и ваших мелких северных божков, щедр и милостив. Он дарует нам силу и долголетие. Забирает болезни и боль. И берет за это совсем невеликую цену. Кровь смелого. Вы, северные идиоты, пришедшие на нашу землю и устанавливающие на ней свои мерзкие порядки в основном слабы и трусливы, бесполезный и никчемный народец, но ты похоже сильный человек, варвар, достаточно гордый и смелый, достаточно благородный, чтобы твоя кровь была приятна моему господину. Когда взойдут первые лучи солнца, и алтарь моего господина осветят его лучи, твоя кровь войдет в чашу, и напитает нас. Подарит нам еще год жизни. Это есть великая справедливость и честь.

«Честь. Да пошел бы ты со своей честью.»

— Прошу одного — вздохнул Шама и посмотрел прямо в птичьи, черно-желтые, сияющие внутренним светом глаза духанщика. — Я не хочу умирать связанным.

— Не думаю, что это будет разумно, прищелкнул неприятно напоминающими птичьи когти ногтями трактирщик.

«Мама беги!»

Ярость привычно влилась в тело Шамы мягкой, смывающей боль и усталость волной. Веревки жалобно затрещали и лопнули. Двое держащих его сулджуков, разлетелись в стороны, будто осенние листья. Один из них успел оцарапать ему спину кинжалом, но это было уже неважно. Длинным, звериным прыжком, Безбородый метнулся к алтарю, Тяжелая чаша полетела в метнувшегося ему на перерез жреца, а рукоять меча легла в ладонь. Знакомая тяжесть, словно рука старого друга