Пепел чужих костров - Дмитрий Панасенко

слушал, что они мне говорят. Я узнал, что такое грибница. Понял что грибы не трава, как я думал раньше, а скорее живое существо. Со своими желаниями и возможно даже мыслями. А потом задумался, чем может питаться грибница мясного гриба. Сюда в топи я вернулся уже готовым. — По сигналу толстяка вооружившиеся лампами воины подняли их над головой. — Смотри.

Повернувшись к освещенному неверным светом потрескивающего пламени входу в амбар наемница сделав маленький шаг вперед, всмотрелась в полутьму и с трудом сдержала рвотный позыв. Трупы… Они были всюду. Посреди амбара проходил глубокий ров, сочащаяся влагой яма заполненная телами. Вздутые синюшные, покрытые язвами бока свиней, перемежались с торчащими ребрами и рогами тощих коров, птичьими перьями, и выпученными бельмами лежащих кверху копытами овец. Гретта сделала шаг назад, но на плечо ей опустилась тяжелая, закованная в сталь ладонь.

— Смотри. — Повинуясь ленивому жесту толстяка держащий в руке, невесть когда извлеченный из ножен меч, воин грубо подтолкнул наемницу к самому краю рва. — Смотри внимательно, моя дорогая.

И ей ничего не осталось кроме как смотреть. Расползающаяся кожа, кольца сине алых кишок, лопнувшие, истончившиеся мышцы, сочащаяся слизь. Ковер истекающей гноем плоти был будто бы оплетен сотнями нитей. Короткие и длинные, натянутые и будто бы расслабленные, врастающие в плоть и просто лежащие рядом, некоторые достигали толщины пальца, другие были настолько тонки, что еле заметны взгляду. Жуткое переплетение начиналось от входа и уходило во тьму, и сейчас Гретта наконец поняла. Эти нити… они были живыми. И не просто живыми. Хаос слизистых жгутов неторопливо, переползал с места на место. Тонкие щупальца рыскали в воздухе и найдя лазейку жадно впивались в свое кровавое подношение. Мышцы кости, перья и жилы медленно, но неотвратимо, всасывались в чудовищную мешанину корневищ, расходясь по ее отростками пульсирующими волнами. Увиденное завораживало. Больше всего на свете ей хотелось отвернуться или закрыть глаза, но она почему-то продолжала смотреть. Среди туш животных были и человеческие тела. Мужчины и женщины, старые и молодые, лежали тут и там, скорчившиеся на дне ямы будто бы они уснули на земле и теперь страдали от холода. Внезапно нога ближайшего к ней трупа, молодой девочки, почти подростка, слабо дернулась, рот открылся и исторг слабый, еле слышный стон. Будто бы почувствовавшие движение нити метнувшись к телу оплели его плотным ковром. Заползли в рот, уши, глаза, опутали руки и ноги, впиваясь в кожу. Тело затряслось, выгнулось дугой и тут же расслабилось. Губы девушки, а точнее того что от нее осталось, растянулись в блаженной улыбке. Желудок Гретты окончательно взбунтовался и прежде, чем она успела что-то сделать первая порция рвоты выплеснулась ей на грудь, прямо на новую рубашку. Вторая окропила сапоги и землю вокруг.

— Смотри внимательней. — Голос толстяка лучился самодовольством. — Мой народ не зря веками назвал эти грибы мясными. Основа грибницы питается плотью. Сначала я много экспериментировал. Они кочевники. Ищут пищу. Чуют ее за много лиг. Если ее много — остаются на месте годами. Что же касается урожая. Оказалось, мясо куриц и овец, подходит для вытяжки меньше, чем говядина или конина. Свиньи дали намного более обнадеживающие результаты. Но лучше всего получается если изредка подкармливать грибы человеческой плотью. Свежей плотью. Они неприхотливы, но для качества не достаточно одной мертвечины. На самом деле они предпочитают свежатинку. Впрочем, как и я. — Вытянув губы трубочкой король болот похлопал себя по животу. — Мои проводники, конечно по прежнему собирают шляпки в болотах. Для отвода глаз. Но те, что я выращиваю здесь, имеют намного более… выраженные лечебные свойства. Может быть, кто-то назвал бы это жестоким. Даже, возможно бесчеловечным. Но мир это жестокое место. Так что я предпочитаю думать, что конец одних дает шанс на новое начало для сотен других. Сотни людей в империи ждут поставок моих отваров. Не простых людей. Достаточно богатых для того, чтобы заплатить за чудо своего здоровья и молодости. Ты не считаешь, что богатство и есть мерило разумности? Пользы для этого мира? Что тот, кто может себя обеспечить, намного более важен для прогресса и развития этого мира, чем глодающий по причине своей бесполезности? Своей работой я избавляю землю от лишнего груза. И даю силу тем, кто двигает жизнь вперед.

— Ух-х. — Извергнув под ноги осро пахнущую желчью струю Гретта застонала и если бы не придержавший ее воин упала бы на колени.

— К тому же те, кто там. — Кивнув в сторону ямы, Шама усмехнулся. — Они оказались внизу не только по причине своей бедности, неудачливости или глупости. Они не просто бесполезны, они меня разочаровали. Подвели.

Сжимающая плечо рука латника сжалась, больно впиваясь в тело. Меч медленно поднявшись легко уперся в ямочку под ее коленом.

— Обычно, я приказываю для начала перерезать сухожилья. — Прокомментировал толстяк и сложив руки на животе покачал головой. — Грибница уже окрепла, она справляется и так, выделяет какой-то яд что мешает жертве двигаться, и похоже даже дарит ей блаженство, но я предпочитаю быть предусмотрительным. На самом деле грибы не жадные. Одного тела может хватить на несколько недель. Я успеваю собрать три, а то и четыре урожая.

— Н-н-е-е-е… — Бесчувственными губами прошептала Альдофф и попыталась отодвинутся от страшного рва. — Я не… — Удивительно сильная рука стражника держала крепко.

— У моего народа есть старая традиция. — Продолжил, казалось не обращающий никакое внимание на наемницу, толстяк. — Горцы давно отринули этот закон, но мы «болотники», как вы частенько нас презрительно называете более… консервативны. Пришедшая в племя женщина должна возлечь с вождем. Это старый обычай. Еще со времен войны богов. Вождь — самый сильный человек в племени, значит его дети тоже будут сильными. Мой последний духовник. — Кивнув куда-то во тьму амбара, Безбородый горестно покрутил головой. — Считал, то что я делаю — неправильно. Грозился отлучить меня от белого бога. Писал какие-то дурацкие записки и отправлял их с голубями в Ислев. Но нынешний говорит, что это хороша, правильная, традиция. Что у южан тоже есть такое правило. Право первой ночи. Как ты считаешь? Кто прав?

— Я не хочу… Только не так. — Простонала Гретта и утерев стекающие по подбородку капли слюны бессильно уронила руки. — Я сделаю все, что ты скажешь.

Шама надолго задумался. Молчание все длилось и длилось и казалось, что оно будет бесконечным но наконец толстяк кивнул.

— Я рад, что мы достигли взаимного понимания. Ты пришла с Сив. Когда-то я считал ее… очень полезным инструментом. Я даже ей в чем-то благодарен. До сих пор. И я действительно привык платить за