Пепел чужих костров - Дмитрий Панасенко

Драться или трахаться. Никогда не бывает выбора.

* * *

— Отлично сказано. Раздавшийся за спиной голос заставил Шаму подскочить на пару локтей вверх, извернуться в воздухе как угорь и приземлится на ноги уже в пяти шагах и лицом к говорившему. Брови Безбородого невольно поползли вверх, а челюсть вниз, при виде так напугавшего его незнакомца. Более нелепого и неуместного для окружающей обстановки человека трудно было представить. Выкрашенные, в цвет весеннего неба сафьяновые сапоги, украшенные драгоценными камнями, штаны из пурпурного иатайского шелка, прошитые золотой нитью и туго обтягивающие жирные ляжки. Натянутый на объемистом животе камиз, канареечно желтого цвета, несколько подбородков, нависающих над обозначающим шею розовым шейным платком, завязанным фэнтезийным узлом, одутловатое, лицо подходящее больше булочнику в Ромуле или Фанаже, и зеленый с берет, украшенный пером цапли на макушке. Пожалуй Шама бы расхохотался, если бы не был так напуган.

— А ты кто такой? — Проворчал он, осторожно отступая от незнакомца. — И что ты здесь делаешь, бесы тебя забери?

— Ах, если, бы… — Небрежно отмахнулся он Безбородого толстяк, изобразив на лице радушную улыбку. — Кто я? Ну, можешь называть меня господин. Просто господин. Что я здесь делаю? Ищу тебя конечно. Глупо разбрасываться такими людьми, указал он рукой на изрубленные тела. Справиться с тремя колдунами-перевертышами. Выйти живым из бойцовских ям. Пройти десяток больших и маленьких войн… Убить имперского барона, перебив перед этим всю его личную гвардию. Человек таких талантов всегда может пригодиться.

Внезапно Шама ощутил усталость.

Если пес еще имеет крепкие зубы у него всегда найдется хозяин

— А если я не хочу? Если я устал служить? — Проворчал он опуская меч. — Что ты сделаешь?

— Ах, что ты… — В всплеснул руками незнакомец, и просеменил к распластанному на полу телу жреца. — Служить… К чему мне все это? Я всегда поддерживал свободу людей. Я просто предлагаю вам будущее отличное от той жизни, что вы ведете сейчас. Вам ведь наверняка не слишком нравиться быть приманкой для разбойников, ради пары монет? Вы ведь наверняка не рады тому, чем занимались последние несколько месяцев? Да и лет, пожалуй. Ваши таланты недооценены. И я просто предлагаю путь. Иной путь. И поверьте, он намного менее тернист чем тот по которому ты идешь сейчас.

— Путь?

— Ну да. — Закивал толстяк, и его подбородки затряслись в унисон кивкам. Нелепый человечек с трудом встал на колени перед трупом твари бездны. — Выбор. Я предлагаю вам выбор. Возможно впервые в вашей никчемной жизни вы совершенно свободны. Знаете, все эти маги, жрецы клирики, они довольствуются костями, что бросают под стол их господа и боги. Словно цепные псы они грызутся за объедки, а их хозяева со смехом смотрят за дракой. Они дали вам законы, которые вы якобы должны соблюдать. Но что есть эти законы? Неужели, свободные люди, должны одевать на себя ошейники словно псы? Неужели вы, люди не достойны большего? — Пухлая словно у младенца ладонь погрузилась в рассеченную грудную клетку, и с треском выдрала из нее еще пульсирующее сердце. — Мне понравилось, что вы говорили о правосудии. Маленький человечек подошел к Шаме, бережно держа трепещущий комок плотина вытянутой руке. Как вы смотрите на то, чтобы вернутся на родину? Чтобы стать тем, кого назовут Королем топей? Как вы смотрите на то, чтобы получить богатство и власть? И на то, чтобы забрать душу и силу этого существа вкусив его плоти? Вы не хотите вершить настоящее правосудие? Вернуть в мир старые законы? И сжечь всю несправедливость в огне?

Мысли Шамы путались, подворачивались и спотыкались, словно ноги у пьяницы. Краем глаза он заметил что, друза хрусталя наполнилась нестерпимо ярким, завораживающим магическим светом. Усмехнулся, когда лицо толстяка превратилось в лунный диск с высеченным на нем черепом, расхохотался, когда как во сне, увидел что рука, его собственная рука, медленно поднимается навстречу протянутому дару. Как окровавленный пульсирующий комок ложиться ему в ладонь. Как эта ладонь становиться все больше и больше, пока не заполняет собой весь мир. Как его собственные зубы смыкаются на жесткой неподатливой плоти. Предостерегающе зазвенел упавший на камни меч.

«Нет! Беги сынок, спасайся!»- истошно надсадный крик матери неожиданно прозвучавший в его голове на мгновение разбил иллюзию. А потом его рот заполнил жидкий огонь. И у него уже не осталось выбора.

Правильный выбор

С разнесшимся в тишине комнаты неприятным хрустом срезав остатки слегка отросшей на висках щетины, великанша обтерла лезвие о набедренную повязку и аккуратно убрав его в кожаные ножны засунула нож куда-то за перетягивающие грудь бинты.

Сверху раздался перемежающийся со скребущими звуками вой. Август вздохнул. За дверью их ждала очередная лестница. К счастью спуск оказался и в половину не таким долгим, как в первый раз. На глубинном этаже святилища древних было сумрачно. Нет, свет все еще изливался из волшебных факелов, но он был не теплым и мягким, а зловещим и красным, не сколько разгоняющим мрак, а разбивающим его на зловещие тени. А еще здесь было холодно. Проследив за истаивающим в сыром воздухе облаком пара, юноша бессильно уронив руки на колени покачал головой. Это была ловушка. И они в нее попались. Лестница закончилась тупиком. Залом. Не слишком большой шестиугольной комнатой не имеющей ни намека на мебель или выход. Просто каменная коробка глубоко под землей. Гробница, наконец-то заполучившая приличествующее ей содержимое. И хоть запертая на огромный, в руку взрослого человека, стальной засов, оставшаяся наверху дверь не поддалась натиску смешанных, твари похоже не собирались уходить. От лестницы неслось царапанье, рычание и скрежет. Сколько они здесь еще протянут? Без воды и еды. Без теплых одеял или возможности разжечь костер. День? Неделю? Две? Уже сейчас Август чувствовал пустоту в желудке, а его касающаяся камня спина, казалось медленно превращалась в кусок льда. Это гробница. И они останутся в ней. Навсегда.

— Вот. — Словно, прочтя его мысли сидящая на полу скрестив ноги великанша сняла с пояса тощий дорожный мешок и распустив завязки вытянула из него небольшую деревянную фляжку. Тут кислое молоко. Немного, но это лучше чем ничего. Попейте. А еще у меня есть немного мяса. Достав из мешка несколько коричневых, на вид мало чем отличающихся от деревяшек пластин сухой солонины дикарка развела руками. Это все. Но придаст вам силы.

— А потом? — Произнесла, не поднимая уткнувшаяся лицом, в поджатые колени сидящая на полу травница. — Что потом, Сив? Думаешь, они уйдут?

Великанша надолго задумалась.

— Нет. — Произнесла