Башни Латераны 2 - Виталий Хонихоев
— Так ты читал трактат Горвана Иберийца. — она одобрительно кивает головой: — пожалуй я бы даже дала тебе балл за эрудицию. Но все равно — маги пострадали раньше и их симптомы поразительно напоминали морскую болезнь. И… если предположить, что именно Башни и дают нам возможность творить магию — все сразу же встанет на свои места. Это всего лишь теория, дикая теория, но я привела ее как пример.
— Пример чего? Магистр, я не понимаю…
— Пример того, что никто на самом деле ничего не знает. Про магию, про окружающий нас мир, про законы по которым магия происходит. Мы кичимся знаниями, мы собираем данные, мы пишем трактаты и манускрипты, разрисовываем таблицы и графики, а на самом деле никто не знает откуда берется магия и что она такое. Это не наука, Леонард, мы не ученые. Мы — кучка летописцев, вроде монахов из монастыря Триады, открываем замшелые книги и пишем «Торвальд Белый Маг смог призвать молнию в третий день молодой луны, после того как выпил отвар из жаб». — она качает головой и упирает руки в бока: — И все потом начинают повторять — пить отвар и рядиться в рясу как Торвальд. — она качает головой: — взять, например тебя. То, что у тебя получилось — противоречит всему что мы знаем о некромантии. О мертвых. О заклинаниях Школы Мораны. Демоны, Леонард, один твой кот — уже нарушает все, что записано в нашей библиотеке! Для начала — никто никогда не поднимал из мертвых животных! Только людей и только на ограниченный срок. Иначе все армии мира уже катались бы на мертвых лошадях, которые не устают, не нуждаются в еде и воде и не боятся острых пик! Ты не понимаешь, что это значит? — магистр скрещивает руки на груди: — то, чему мы стали свидетелями, то, что мы собираемся сделать — великое открытие, Леонард, открытие, которое перевернет мир! Полководцы всех армий отдадут все свое золото за секрет поднятия мертвых животных — таких как твой Нокс! А он у тебя еще и теплый! Сперва я даже думала, что ты ошибся и твой кот попросту выжил в тот раз… но я проверила. Он мертв… и жив в то же время. Ему не нужна еда, он не пьет, не гадит, не сидит со стеклянным взглядом, а ведет себя как живой, настоящий кот. Как это возможно⁈
Лео слушал, и с каждым словом в груди разрасталось странное чувство — тревога, смешанная с восторгом. Элеонора говорила то, о чём в Академии не говорили. То, что священники назвали бы ересью. То, что профессора замяли бы, нахмурившись и поджав губы. Магия — не божий дар. Магия — непознанная сила. А маги — не избранные. Они просто… те, кто случайно нащупал что-то в темноте. И никто не знает, что это. Они — как слепцы, которые пытаются описать слона словами… «он похож на веревку, он похож на столб, нет, он похож на большой клык». Они, наверное, не видят всей картины. Но если это так… если это так то и сама магистр тоже не знает что делать.
— Так… так вы тоже не знаете, как поднять Алисию? — осторожно спрашивает Лео: — я думал, что вы…
Он замолчал. Надежда, что теплилась в груди с самого утра — с того момента, как Элеонора согласилась учить его — вдруг потухла. Словно кто-то облил её ледяной водой.
Она не знает. Великая магистр Шварц, маг Третьего Круга, профессор Академии — не знает. Тогда кто? Кто вообще знает? Может быть, никто. Может быть, Алисия так и останется мёртвой. Навсегда.
Лео почувствовал, как горло перехватило.
— Не знаю. Никто не знает. Кроме одного человека. — указательный палец магистра Элеоноры ткнулся ему в грудь: — кроме тебя.
— Меня? — его охватило разочарование. Сама великий магистр Шварц — не знает, как ему быть? Не знает, как поднять Алисию? Тогда — зачем это все?
— Тебя. — повторяет Элеонора: — Ты поднял ее. Благодаря тебе она сражалась на стене и в проломе. Вела себя почти как человек. Я видела — она гладила твоего кота. Разговаривала — сама не по приказу. И самое главное, Леонард! — она схватила его за плечо: — самое главное! Нежить, которую поднимает некромант двигается только по его воле, его команде, его приказаниям и только на его мане… никакая нежить не проявляет собственной воли. Если бы Алисия была такой — она бы не сдвинулась с места ни на йоту пока солдаты Арнульфа входили в пролом — ведь ты не давал ей приказа. А я — не могла приказывать. Я — попросила о помощи. И она — пошла сражаться. Сама. Понимаешь — сама! А это значит, что у нее есть своя воля, Леонард! По крайней мере была! И я не знаю, что это за магия, что за чудо, как у тебя получилось, что получилось… но она совершенно точно не была мертва. Не была и живой, да… но… хорошо, давай введем новый термин. Скажем… предположительно живой субъект, обладающий свободой воли? Нет, над терминами надо еще поработать… — она задумалась.
Лео сглотнул. И даже магистр не знает как. Что же делать? Как ему быть?
— Дурацкий вопрос, Леонард. — говорит Элеонора: — идиотский вопрос. Я бы с тебя балл сняла в Академии. Как что делать? Пробовать. Ученый не имеет права сдаваться. Пробовать, пробовать и пробовать. Ставить эксперименты. Когда не получается — записывать результаты и пробовать снова. Я не верю в чудеса, Леонард Штилл, сын плотника. Чудес не бывает. Неа. — она качает головой: — я верю только в науку. А научный метод говорит нам, что, если явление случилось один раз — значит оно может случиться еще раз, достаточно только создать необходимые условия! Если ты один раз уже поднял ее — значит поднимешь еще раз.
— Но я не знаю как…
— И я тоже. Но в отличие от тебя — я знаю, как узнать. — Элеонора снова встает перед памятником и оглядывает его сверху вниз: — она была хорошей девочкой. Если у тебя есть шанс вернуть ее, значит нужно воспользоваться этим шансом!
— Значит вы все-таки знаете… — говорит Лео и в
