Потерявший солнце. Том 2 - FebruaryKr

Охраной министр откровенно пренебрегал, справедливо полагая, что любого стражника можно перекупить, а это дополнительная угроза; да и враги его по большей части носили такие титулы, что никакими охранниками от них не отгородишься.

Кто бы ни стоял сейчас за дверью, визит его был как нельзя кстати. Ничто так не развеивает легкую хандру, как внезапные, незваные гости.

За дверью обнаружился Фэн Юань собственной персоной. Бледное лицо его было слегка запрокинуто, будто он невольно пытался не дать более высокому Ло Чжоу смотреть на него свысока, а в руках подрагивали две объемные бутыли вина.

Мастер едва заметно улыбнулся, с удивлением рассматривая Фэн Юаня. Принц выглядел растрепанным и одетым слишком просто, даже неаккуратно, — пряди из прически выпали и свисали на глаза, ослабленный ворот не скрывал выпуклые ключицы и бледную кожу груди, распахнувшись до наспех затянутого пояса.

Улыбка Мастера стала немного шире. Отступив на шаг, он склонил голову, пряча насмешку в глубине темных глаз.

— Какая приятная неожиданность, принц, — негромко проговорил он, невольно снижая тон. — Вас будто из постели прогнали.

Фэн Юань невнятно фыркнул, прижал к груди принесенное вино и решительно шагнул вперед, с грохотом захлопнув двери за своей спиной.

— Господин Мастер пыток, — вкрадчиво отозвался он, с непонятным чувством глядя на Ло Чжоу.

— Что вас привело? Неужели боитесь не справиться с вином в одиночку? Ваша принцесса знает, где вы по ночам разгуливаете?

— Разве я обязан отчитываться перед ней за каждый свой шаг? — надменно парировал принц, но в голосе его чувствовался пронзительный и фальшивый звук оборвавшейся струны.

Мастер успел уловить эту странную неуверенность, и настроение его вдруг взмыло, как пузырьки во вскипевшей воде. Можно было придумать сотни причин для такого визита, но обычно правдивы самые простые и очевидные домыслы.

Принц напуган и за спиной своей повелительницы растягивает еще одни сети, а для создания этих сетей ему что-то нужно от него, Мастера. Род Фэн отличается редкой непредсказуемостью, которую порождает не глубокий разум, а спутанные желания и попытка захватить сразу все, до чего можно дотянуться. Все они одинаково жадны в достижении цели, и эта жадность Мастеру прекрасно известна. Словно кривые зеркала, отражали они с принцем одно и то же, только стекла им достались искривленные по-разному.

Неясно, в чем была причина странного состояния Мастера — в слишком глубоком, до надрыва, не находящем выхода напряжении или чем-то ином, — но им вдруг овладела апатия. Стоило только захотеть представить себе бушующий водоворот чужих чувств, и человек превращался в послушный инструмент. Сколько этих увязших в паутине душ на самом деле пошли бы за господином Ло, если бы не его странные способности? На чем строилась бы его власть, если бы глаза не загорались болотными огнями, а огни эти не проникали так глубоко в разум человеческий, что не вытянуть никакими силами?

Ло Чжоу снова задумался о том, чего стоил бы без своих магических способностей, но не решился углубляться в размышления. Ответ, который удалось едва-едва задеть кончиками пальцев, обжег до онемения.

Быть может, тот, настоящий, Мастер не заслуживал бы ничего? Ни власти, ни уважения, ни даже внимания сплетников?

Хотел ли кто-нибудь узнать его до конца и остаться рядом по собственной воле? Каждый раз, насылая фантазии на беззащитный разум, Ло Чжоу было любопытно, но слишком страшно думать об этом.

Он всегда предпочитал вызывать страх, расположение или влюбленность самым простым и удобным ему способом, но ведь люди умеют жить и без всей этой магической чепухи? Какими-то неведомыми путями они сталкиваются между собой и становятся друзьями, врагами, семьей. Нельзя ведь создать чувство из ничего, можно только выдернуть его из глубины и заставить пробудиться… Есть ли что-то в нем самом, что-то, чего никто еще не вытаскивал на поверхность?

Бесконечная череда вопросов проносилась в голове Мастера, замершего будто статуя посреди комнаты. Глаза его были полузакрыты, а лицо отрешенно; он словно забыл о принце, а тот не сводил с него взгляда.

Мастер бывал в Сибае и по государственным вопросам, и по личным делам. Фэн Юаня до приемов допускали редко, да и не рвался он присутствовать на подобных сборищах, однако странного министра наверняка заметил сразу. Даже в Сибае, где ценили хорошие украшения и затейливые прически, Мастер выделялся на общем фоне сложным покроем своих нарядов и не менее сложной путаницей опасных дел, хвостом волочащихся за ним через море, вызывая интерес и легкую брезгливость, словно ядовитая змея. За непомерный гонор Фэн Жунхе за глаза придумывал ему нелестные прозвища, но в случае любой проблемы садился писать письмо и готовил деньги. Каковы настроения императора? Стоит ли посылать гонцов? Можно ли уменьшить налог и сбывать жемчуг повыгоднее, или лучше дождаться другого подходящего момента?

Принц не мог не понимать, что в игры вступать не стоит: любую авантюру вздорный министр с удовольствием поддержит, закружит в увлекательном танце, однако не даст узнать о себе ровным счетом ничего. С достойным противником хотелось играть в открытую, поэтому Фэн Юань пришел, даже не придумав уважительной причины для визита.

Ло Чжоу медленно поднял взгляд. В глазах его мерцали огни свечей и странный интерес, с которым дети отрывают крылья беззащитным бабочкам.

Для него столь пристальное внимание сюрпризом не стало: невозможность понять — силки, из которых не выпутаться даже самым опытным противникам.

В один длинный плывущий шаг Мастер приблизился к Фэн Юаню на расстояние прикосновения, крепко обхватил горлышко бутылки и осторожно забрал сосуд.

— Не замечал в вас особой любви к хорошему вину, — отстраненно заметил он и поставил бутылку на стол. — Решили подсластить нежданный визит?

Туда же отправилась и вторая бутылка.

— Конечно, я не посмел бы прийти сюда без важного дела. — Фэн Юань оглядел обширные покои и опустил глаза. — Я не враг вам, Мастер. Наши страны связывает давняя дружба, и я ни на мгновение не забывал об этом.

— Если слишком много врать, то можно запутаться, — доброжелательно заметил Ло Чжоу. — Что за тайны нельзя сообщить при свете дня?

Можно приказать — и лживый принц рассыплется по полу тысячами правдивых слов, только чем глубже запускаешь щупальца, тем отчаяннее сопротивляется человеческий рассудок; в юности Мастер лишился ценного человека, случайно сведя его с ума, и с тех пор старался подтолкнуть, а не сбрасывать с обрыва. Если зайти слишком далеко, то принцу это будет стоить жизни, а господину Ло совершенно не хотелось сейчас вносить разлад в едва устоявшуюся систему правления. Где-то на востоке затерялись следы Юкая, который неизвестно какими знаниями овладел, но определенно