Золотая цепь - Клэр Кассандра

Джеймс взял ее руки в свои и поцеловал ее в щеку. Судя по всему, они с Корделией прекрасно понимали, что все гости с любопытством смотрят на них и ехидно перешептываются. Несмотря на то, что за признанием Корделии, сделанным на заседании Анклава, последовала помолвка, этой скандальной истории суждено было еще полгода оставаться темой для светских сплетен и пересудов.

Люси это раздражало. Она решительно направилась к семье, лавируя между группами гостей, но ее остановил Томас, который держал на руках их маленького кузена Александра. Последние несколько дней ребенок находился на попечении большого брата, поскольку тетя Сесили и дядя Габриэль помогали Тессе готовиться к празднику. Высокий, мускулистый Томас очень мило смотрелся с малышом на руках, хотя Люси ни за что не сказала бы ему об этом – чтобы не зазнавался.

– Люс, – жалобно обратился к ней Томас. – Я должен поздороваться с Корделией и Алистером. Ты не подержишь минутку этого неугомонного младенца?

– Я не младенец, – сообщил Александр, посасывая палочку лакрицы.

– Можно, – нехотя ответила Люси, – однако не сказала бы, что мне этого особенно хочется.

– Мэтью, – требовательно произнес Александр. Мэтью был его любимцем среди взрослых. – Оскар.

– Не думаю, что Оскара сюда приглашали, старина, – сказал Томас. – Как-никак, он пес.

– Мне кажется, тебе лучше поискать Мэтью, – посоветовала Люси, глядя на недовольное личико ребенка. Томас криво усмехнулся и скрылся в толпе.

Люси с восторгом заметила среди гостей Магнуса Бейна, отдаленно напоминавшего пирата – на нем был жилет с рубиновыми пуговицами и рубиновые серьги. Определенно, он произвел фурор среди Сумеречных охотников.

Люси находилась посередине зала, когда Чарльз, который слегка пошатывался, словно уже успел где-то набраться, залез на скамью и постучал фамильным перстнем о свой бокал.

– Прошу прощения! – воскликнул он, и гости постепенно притихли. – Я хотел бы сказать несколько слов.

Эрондейлы были слишком добры к Корделии, когда приняли ее в свою семью. Она не знала, как смотреть в лицо Уиллу и Тессе, которые понятия не имели о том, что все это – лишь спектакль. Она не была их новой дочерью. Они с Джеймсом собирались развестись через год.

Джеймс тоже был ужасно добр и ужасно любезен. За дни, прошедшие после их помолвки, у Корделии постепенно возникло убеждение, что она нарочно заманила его, заставила жениться на себе. Оба прекрасно понимали: если бы она не пожертвовала своей репутацией ради того, чтобы предоставить ему алиби, он сейчас сидел бы в тюремной камере в Безмолвном городе. После такого он просто обязан был сделать ей предложение.

Да, Джеймс улыбался всякий раз, когда взгляды их встречались – улыбался своей очаровательной улыбкой, словно хотел сказать Корделии, что она чудесна, что он счастлив с ней. Но это не помогало; Корделия говорила себе, что у Джеймса доброе сердце, только и всего. Он не любил ее, ничто не могло этого изменить.

К немалому изумлению Корделии, Алистер поддерживал ее последние несколько дней и служил ей огромным утешением. Он приносил ей чай, играл с ней в шахматы, словом, всячески старался отвлечь ее от неприятных мыслей. Они почти не говорили о возвращении Элиаса. Корделия не помнила, чтобы брат хоть на минуту оставил ее одну в доме – он даже не виделся с Чарльзом.

Как раз в этот момент Чарльз забрался на скамью и закричал, желая привлечь к себе всеобщее внимание; люди оборачивались, перешептывались, но постепенно шум утих. На лицах гостей и хозяев отразилось недоумение. Сона нахмурилась: очевидно, сочла, что Чарльз ведет себя крайне невоспитанно. Если бы она только знала, мрачно подумала Корделия.

– Позвольте мне первому поднять бокал за счастье молодых! – заорал Чарльз и взмахнул бокалом. – За Джеймса Эрондейла и Корделию Карстерс! От себя хотелось бы добавить, что я всегда относился к Джеймсу, парабатаю Мэтью, как к своему младшему брату.

– Как к младшему брату, которого ты перед всем Анклавом обвинял в разрушении оранжерей, – пробормотал Уилл.

– А что касается Корделии Карстерс – как мне описать ее? – продолжал Чарльз.

– Интересно, как может ее описать тот, кто с ней практически не знаком, – буркнул Джеймс.

– Она одновременно красива и прекрасна, – объявил Чарльз, предоставив слушателям размышлять о различии между этими двумя эпитетами, – а также необыкновенно храбра. Я уверен, что она сделает Джеймса счастливым, точно так же, как моя очаровательная Грейс вскоре осчастливит меня. – Он улыбнулся девушке, которая стояла рядом с непроницаемым лицом, глядя в пространство. – Да, вы не ошиблись. Я хотел объявить о том, что мы с Грейс Блэкторн обручены. Разумеется, все присутствующие приглашены на свадьбу.

Корделия бросила быстрый взгляд на Алистера; лицо его было бесстрастным, но она заметила, что руки, спрятанные в карманы, сжаты в кулаки. Джеймс прищурился.

Чарльз весело продолжал:

– И, наконец, от души благодарю всех членов нашего Анклава, которые поддерживали меня в качестве заместителя Консула во время недавних трагических событий. Конечно, я еще молод для того, чтобы нести такую ответственность, но можно ли отказываться, если долг зовет? Разумеется, нельзя. Я хочу сказать лишь одно: мне чрезвычайно льстит доверие, которое оказала мне матушка, мне дорога любовь моей невесты и вера нашего народа…

– Спасибо, Чарльз!

Джеймс появился рядом с Чарльзом и коварно толкнул ногой скамью; скамья перевернулась, и оратор едва не шлепнулся на пол, но Джеймс вовремя подхватил его, поставил на ноги и похлопал по плечу.

– Отличная речь!

Магнус Бейн, на лице которого появилась дьявольская довольная гримаса, щелкнул пальцами. Фестоны из золотых лент, свисавшие с люстр, образовали фигуры взлетающих цапель, и одновременно фортепиано начало само собой негромко наигрывать мотив «Он веселый славный парень». Джеймс увлек Чарльза подальше от злополучной скамьи к родным, которые принялись наперебой его поздравлять. Все вздохнули с облегчением.

– Мы воспитали прекрасного сына, дорогая моя, – сказал Уилл и поцеловал Тессу в щеку. Затем посмотрел на Корделию и улыбнулся. – И в жены ему досталась самая лучшая девушка на свете. Любым родителям остается только мечтать о такой невестке.

На лице Алистера появилось такое выражение, словно ему ужасно хотелось прямо сейчас очутиться где-нибудь в другом полушарии. Корделия его прекрасно понимала.

– Благодарю вас, мистер Эрондейл, – ответила она. – Надеюсь, я сумею оправдать ваши ожидания.

Тесса удивилась.

– Но почему тебя тревожат такие мысли?

– Корделия тревожится, – неожиданно заговорил Алистер, – из-за глупцов, которые сплетничают о нашем отце и нашей семье. Но я считаю, что не следует обращать на это внимания.

Тесса осторожно прикоснулась к плечу девушки.

– Всегда найдутся жестокие люди, сочиняющие всякие небылицы, – сказала она. – А другие, те, кому доставляет удовольствие издеваться над ближними, смакуют эти слухи и повторяют их. Но я верю, что в конце концов истина восторжествует. Кроме того, – лукаво улыбнулась она, – люди сплетничают только об интересных женщинах.

– Совершенно верно! – воскликнул Чарльз. Он возник рядом, словно из-под земли, и Алистер заметно вздрогнул. – Могу я поговорить с Алистером пару минут? По личному вопросу.

Он подхватил Алистера под руку и увлек его в сторону двери, но Алистер ловко поймал Корделию за запястье. Не успела она оглянуться, как ее уже потащили вслед за Чарльзом.

Чарльз, заметив это, остановился, обернулся к Алистеру и, в свою очередь, изумленно взглянул на Корделию.

– О, Корделия, – бессвязно пробормотал он. – Вообще-то говоря, я хотел побеседовать с вашим братом наедине.

– Нет, – жестко произнес Алистер, и Корделия поежилась. – Она остается.

– Chekarmikoni? – прошипела Корделия. – Алистер, что ты творишь? Я должна уйти…

– Я не хочу разговаривать с тобой наедине, Чарльз, – продолжал Алистер. – Насколько я понимаю, ты получил мое письмо?