Пилигрим - Юрий Неспящий

Наэль отшатнулся, сел на стул у догорающего костерка.

— Мне сны снятся, — сказал он. — Точнее, один и тот же.

— Как тогда? — спросил Тощий.

— Да, как тогда.

— И что в нем? — спросил Зеленый.

— Мы там умираем… За нее, — Наэль показал в сторону, где была комната Рюги.

— Но что именно там происходит? — спросил Зеленый.

— Да не знаю я. Помню только, что оттуда не сбежать, и…

— Может, это прост фигня? — спросил Дракончик. — Перебоялся а? Такое ж тоже бывало.

Наэль промолчал. Прошла минута.

— Я готов умереть за Сестру, — сказал Тощий.

— Я тоже! — попытался крикнуть Дракончик, но тут же закашлял.

— А я не хочу умирать, — сказал Зеленый, — но, если это ради сестры, или кто-то из них, я тоже готов.

«Я хочу быть с ней…» — подумал Веснушка, который все это время претворялся спящим.

У Наэля защемило сердце.

— Да и к тому же. — Дракончик хихикнул. — это ж значит, что мы тут не подохнем, а? Вот и проверим, какая из тебя гадалка.

Все, кроме Тихого захохотали.

— Эй, Саймо, а ты что думаешь? — спросил Дракончик.

— Не нужно спрашивать о таком, — сказал Зеленый.

— Да ладно, я просто… че он молчит!

— Не надо ссориться, — сказал Веснушка. — Я тоже хочу жить, что в этом такого? Сестра же тут для этого. Вряд ли она захочет, чтобы мы умирали. Я мечтаю вырасти, стать большим человеком и взять Нину в жены.

— Ага, а ты угадай, в кого она втюрилась по самые уши, — буркнул Дракончик и посмотрел на Наэля.

— Я согласен с Фато, — сказал он, — я тоже не хочу умирать, хочу жить тут, быть рядом с Лисой и, чтобы все было хорошо.

— Тогда чего ты вопросы такие задаешь?!

— Я ничего не спрашивал.

— Бесишь. — Дракончик снова заклокотал кровавой мокротой. — нахрен тогда об этом заговорил?

Наэль обмяк на стуле так, будто его прошил залп стрел.

Настала тишина.

— Я не против пожертвовать собой ради Рюги Дае, — сказал Тихий.

— Да, но ты недоговорил, что хочешь бегать за конопатой-белобрысой, — прохрипел Дракончик. — Я одного не врублю, с фига ты за ней так ухлестываешь, что она сделала? Сестры уже урыли кучу бандюганов и крыс половили. Братан Кито как ужаленный постоянно выручают всех, а она кх-кх!.. А она вроде хвоста у них.

— Хватит. — Наэль встал. — Берегите силы.

— Я все понимаю, — сказал Тихий. — Я лишь сказал, на что я готов, и чего я хочу. Пытался быть честным.

— Я надеюсь, что это просто сны. — Наэль пошел к выходу.

— Ты говорил об этом с сестрой, — спросил Тощий напоследок.

— Говорил.

Наэль закрыл дверь.

Глава_31.2

Дойдя до середины коридора, Наэль увидел в дверях Усиочи. Тот кивком пригласил его войти.

— Тебя зовет Рюга Рюга.

— Ради вашего же блага, называйте ее Рюгой, — прошептал Наэль.

Усиочи похлопал глазами, подергал усами, вспомнил все те разы, когда он обращался к сестре по полному имени, и та пыталась его ни то стукнуть, ни то цапнуть. Один раз даже сумела пнуть. И все это сквозь сон. — «А у нее неплохой потенциал борца с иллюзиями… Надо будет сказать, если выживет», — подумал знахарь, продолжая с улыбкой толочь в ступке что-то в ступке.

В комнате стоял запах, похожий на тот, что был комнате с мальчишками, но в нем будто еще витал запах имбиря с мелом. Близнецы лежали головами друг к другу в углу. Рюга поманила мальчишку ладонью, которую еле держала на весу.

— Эй, малой… Я вот думаю. — Рюга начала собираться с мыслями, с трудом продолжила. — Пророчество твое…

— Ты там живая, — сказал Наэль.

— Да плевать мне, на, на себя, с Рю что?

— Ее там не было, это не значит, что она мертва.

— Ладно… топай, тогда.

Гонкай снова погрузилась в липкий полусон, в котором бред был нормой, а временами поблескивали безумные мысли, которые уводили за собой на долгие часы.

— Ну, как сам? — спросил Усик, когда Наэль проходил мимо него.

— Без изменений.

— Вот отвари это на малом огне до кипения, и раздай всем в приюте, отвар позволит им выспаться, но сам не пей, у здорового он может вызвать обратный эффект.

— Понял.

— Не грусти, все не так плохо, как кажется.

Усик прикоснулся к плечу мальчишки. Тот в очередной раз про себя отметил, что знахарь его ни капли не раздражает. Наэль снова прилип к его странному, но складному лицу, с улыбчивыми глазами, смешными тонкими усами и залысинами на лбу.

— Я приду в приют завтра вечером, — сказал Усиочи и подтолкнул Наэля к двери.

На выходе мальчишку встретил Судо Шао. Заместитель судьи еле стоял, опираясь на трость. По пути в казармы он заляпал кровью оба рукава, а черные волосы, обычно запутанные в пучок и скрытые шапочкой, трепались на ветру, как у женщины.

— Она жива, но тебя не увидит, — сказал Наэль и прошел мимо молодого бюрократа, зная, что Усик его не впустит.

(Заповедник Ракшасов)

Мия уже полчаса сидела на коленях возле небольшого пруда, который окутывал туман. В блюдце воды плавали рыбешки желтого цвета. Водоем окружал мох, который из воды переползал на корни столетних деревьев.

Кристу била дрожь от вечернего холода. Она не могла оторваться от глади воды. Будто в полу дреме смотрела в никуда. Изредка ее глаза вспыхивали фиолетовым.

— Пожалуйста, отпустите меня, — проговорила Криста.

— И как ты поняла, что тут кто-то есть? — раздался женский голос из тумана в округе.

— Я вижу, как вы злитесь.

— Злюсь? — Раскатился клокочущий смешок. — Я лишь любуюсь тобой.

— Но я вам не нравлюсь.

— Ты права.

Аяшуа материализовалась из тумана. Женщина-рыболюд села рядом с Мией, положила перепончатую руку ей на плечо, прижалась холодной немного склизкой щекой и вместе с девушкой принялась смотреть в пучину, на которой мелькали круги от падающих листьев.

— Ну и зачем ты пришла в этот лес? — спросила Аяшуа.

— Чтобы спасти жителей Далай.

— Милая, тебе незачем врать мне, да и не выйдет, это твоя цель, но не причина.

— Я понимаю, о чем вы, я оказываюсь думать таким образом.

— Вот это заявление.

Голос рыбоженщины становился все более тихим, вкрадчивым. Мия погружалась в транс, округа темнела, все, что она могла видеть — это гладь воды, которая ограничивалась контуром потемневшей листвы, что прилипла к зеркалу водоема.

— И как же ты предпочитаешь думать об этом?

— Я знаю, что действую для себя, знаю, что за каждым словом и поступком любого живого существа стоит личная выгода. Но, я считаю, что имею право не думать