Абсолютная Власть. Трилогия - Александр Майерс

Игнатьев, в своих безупречных чёрных одеждах и перчатках, скрывавших шрамы от ожогов, чувствовал себя неуверенно под взглядом старого графа.

— … именно поэтому, ваше сиятельство, я убеждён, что региону нужен сильный, решительный лидер, — голос советника звучал убедительно и ровно. — Лидер, который сможет положить конец этой братоубийственной войне, восстановить порядок и навести мосты между всеми сторонами конфликта. Я предлагаю не пустые обещания, а конкретный план. План стабильности и процветания для всех.

Он сделал паузу, наблюдая за реакцией Ярового. Тот не шевелился, лишь его пальцы медленно постукивали по столешнице. На мизинце не хватало фаланги, а вдоль безымянного шёл тонкий белый шрам. Ещё один шрам, похожий на кривую звезду, красовался на тыльной стороне ладони.

«Наши руки немного похожи, — подумал Игнатьев. — Хотя мои, конечно, более омерзительны. И свои шрамы я получил не в благородных битвах с монстрами, а от разгневанного господина».

— Война ослабила нас, — продолжил Альберт. — Смерть господина Высоцкого оставила вакуум власти, который неминуемо попытаются заполнить либо авантюристы, либо ставленники одной из воюющих сторон. Это приведёт лишь к новому витку хаоса. Я же предлагаю третий путь. Путь разума и компромисса.

Граф Яровой, наконец, пошевелился. Он медленно поднял голову, и его усталый, тяжёлый взгляд, впился в Игнатьева.

— Я вам не верю, — произнёс он.

Игнатьев, привыкший к более изощрённым возражениям, на мгновение сбился с ритма.

— Простите, ваше сиятельство? Я, кажется, не вполне…

— Я сказал, что не верю вам, — повторил Яровой, не повышая тона. — Меня, молодой человек, не обмануть. Я охотился на тварей, что могут раствориться в тенях и носят чужие лица. Я чую ложь за версту, а в ваших словах её больше, чем самих слов. Вы не дадите нам стабильность. Вы принесёте только больше раздоров, больше разобщённости. А нам сейчас нужно не это. Нам нужно сплотиться!

Альберт почувствовал, как внутри него закипает раздражение. Этот старый ублюдок оказался куда проницательнее, чем он предполагал.

— Сплотиться? Перед лицом какой угрозы, если не секрет? — спросил он, стараясь, чтобы в его голосе звучала лишь лёгкая ирония, а не злоба.

— Грядёт то, перед чем ваши амбиции и склоки покажутся детскими играми в песочнице, — мрачно прорычал Яровой. — Вы следили за отчётами с Расколотых земель в последние месяцы? Нет, конечно. Вы были слишком заняты своими интригами.

Он медленно поднялся из-за стола и подошёл к одной из карт на стене. Его палец с толстым жёлтым ногтем ткнул в хаотичное нагромождение островов, обозначавших архипелаг.

— Здесь. И здесь. И здесь. Появилось гигантское, невиданное доселе количество аномалий. Они плодятся, как плесень. И монстры… орды монстров! Они становятся смелее, организованнее. Они готовятся. Скоро, очень скоро вся эта нечисть хлынет сюда. И тогда человечеству придётся пройти суровое испытание. Не менее суровое, чем та Мировая магическая война, что превратила полмира в эти руины.

Игнатьев слушал, и на его лицо была натянута вежливая, снисходительная улыбка.

— Ужасающая перспектива, — произнёс он с притворной серьёзностью. — Я полагаю, именно наш регион подвергнется первой волне наступления чудовищ? Именно поэтому нам как никогда нужен сильный лидер в кресле генерал-губернатора! Чтобы объединить ресурсы, координировать оборону…

— Вы что, не знаете, как это происходит? — Яровой взглянул на него, поморщившись. — Когда придёт время, разломы откроются повсюду. Вы ничего не сможете сделать, только Совет Высших и другие мировые лидеры смогут. Но они точно так же погрязли в борьбе за призрачную власть.

Альберт понял, что проиграл. Этот старик не купится ни на какие посулы. Но советник всё же сделал последнюю попытку.

— Пётр Алексеевич, я понимаю ваши опасения. Но без твёрдой руки мы не выдержим нашествия монстров. Доверьтесь мне. Дайте мне шанс доказать…

— Я буду голосовать за Базилевского, — отрезал Яровой. Он вернулся к своему креслу и тяжело опустился в него, словно этот разговор отнял у него последние силы. — Ему стоит доверять. Он честный человек. А вы… — он посмотрел на Игнатьева с таким нескрываемым презрением, что у того похолодела кровь. — Покиньте мой дом. И больше не беспокойте меня своими визитами.

Альберт Игнатьев замер на секунду. Всё его существо сжалось от холодной, бешеной ярости. Он кивнул, повернулся и вышел из кабинета, не сказав больше ни слова.

Он шёл по коридору, не видя ничего перед собой. В ушах стучала кровь.

«Ну, посмотрим, старый дурак, — проносилось в его голове. — Посмотрим, кто окажется прав. Суд уже сегодня, а завтра начнётся война. И найдутся те, кто захочет в неё вмешаться, ведь на этой войне теперь будет решаться будущее всего региона. А все твои сказки про монстров — только сказки».

Он вышел на улицу, к своей карете. Утренний воздух показался ему внезапно удушающим.

«А может, война и не состоится, — мелькнула у него следующая мысль. — Посмотрим, сумеет ли барон Градов добраться до здания суда живым и невредимым…»

Он резко дёрнул дверцу кареты и скрылся внутри, отдавая кучеру приказ везти его прочь от этого места. Прочь от старомодных идеалов и глупых предрассудков.

В мире, где он жил, место было только для сильных и беспринципных. И он намеревался это место занять.

По дороге во Владивосток

Немного позже

Карета вновь покачивалась на ухабах, но на этот раз я не смотрел в окно. Я закрыл глаза, позволив сознанию оторваться от тела и устремиться вперёд, в прохладное небо, в тело одного из воронов.

Ощущение, хотя я уже не раз переносился в птицу, было всё ещё непривычным — ветер, бьющий в перья, земля, плывущая далеко внизу, и острое, ясное зрение, видящее каждую травинку.

Я вёл птицу в километре впереди нашего небольшого кортежа, прочёсывая местность. И моя предосторожность оказалась не напрасной.

Впереди за поворотом дороги, где старый мост через пересыхающий ручей создавал идеальное место для засады, я их увидел. Десять, может, двенадцать человек. Спрятались в кустах у обочины, укрылись за каменными опорами моста. В руках арбалеты, похоже, что с магическими болтами.

Очередные наёмники.

Моё сознание мгновенно вернулось в тело. Я открыл глаза, встретившись со встревоженным взглядом Трояка, который, видимо, почувствовал моё резкое возвращение.

— Останавливаемся, — мой голос прозвучал резко и тихо. — Все. Немедленно.

Карета замерла. Секач тут же подскакал к окну.

— Проблема, ваше благородие?

— Засада впереди, у старого моста, — я быстро описал обстановку. — Десять человек — галопом вперёд! Обойти их слева, через холмы. Не вступать в бой, пока не будет сигнала. Всем остальным — поднять воронов!

Я снова закрыл глаза, возвращаясь к ворону. Мои