Пепел чужих костров - Дмитрий Панасенко

дом, все казалось легко. Тогда, после битвы с тварью мрака, стоя на руинах своего разрушенного дома, она решила уехать. Начать все с начала. И тогда это решение казалось ей единственно верным и правильным. Сейчас… Сейчас ее одолевали сомнения. Неприятности начались почти сразу и посыпались как из рога изобилия. Сначала, они наткнулись на дорожный патруль, дюжину больше похожих на разбойников, чем на имперских легионеров, солдат, устроивших засаду на дороге. Засада, конечно, как потом выяснилась, называлась постом, вояки ловили каких-то беглецов и имели приказ проверять каждого встречного, но первого выскочившего из кустов, и схватившего лошадку под уздцы, здоровенного поперек себя шире, заросшего до самых неопрятной щетиной глаз, мужика, Сив не тратя время на лишние слова, приложила пяткой копья по шлему, да так, что ремни брони лопнули, а съехавший на бок наносник, рассек скулу. Второй, подбегающий к фургону уже обнаживший меч солдат получил сапогом в грудь и улетел обратно в кусты. Панцирь спас его от серьезных травм, но когда остальные взяли их в кольцо…

— Отпусти меня сука драная! Отпусти! Шлюха! Ведьма! Отпусти! Дай хоть чуть-чуть! Мне надо! Надо, понимаешь, дура ты набитая! Тварь! Сука! Очень надо! Ну хоть капельку! Хоть пальцы облизать! — Надсадный крик барона ударил по ушам, но бессильный разорвать окутавшую травницу пелену воспоминаний был разорван и унесен ветром. Безразлично улыбнувшись неведомо чему, женщина, принялась перекатывать украшающие завязки пояса деревянные бусины на ладони. Омертвевшие глаза невидяще смотрели куда-то сквозь горизонт. Теплое, слегка шероховатое, несмотря на полировку, пропитанное воском, дерево мягко касалось кожи и это почему-то успокаивало.

Когда их взяли в кольцо арбалетов ей, лишь чудом удалось остановить кровопролитие. И стоило это чудо изрядной горсти монет. Большая часть выплаченных «за обиду» денег, конечно, принадлежала цу Вернстрому с Сив, но ее финансы тоже понесли значительный ущерб. Очень значительный. Сопровождаемые довольными ухмылками солдат они двинулись дальше. Панические мысли о том, что устроится в городе, теперь станет много сложнее слились с ворчанием великанши о том что «было бы проще перебить этих клятых имперских кровососов», сея первые, пока еще робкие, но быстро набирающие силу ростки тревоги и неуверенности.

Деревенская жизнь не способствует накоплению серебра и тем более золота. Приходившие к ней селяне предпочитали расплачиваться натурой. Залатанная крыша, поправленный забор, вскопанный сад, крынка меда, корзинка собранных в лесу грибов, горшочек масла, шмат свинины или гусь на праздничный стол. К сожалению, в Ислеве медь серебро и золото ценились намного больше, чем грибы и гуси. И Майя это понимала. Мысль о покупке домика ушла в небытие, сменившись раздумьями о снятии комнаты в каком-нибудь доходном доме. Но случай на дороге оказался лишь началом череды неприятностей. Ни с того ни с сего захромала тянущая их возок, лошадка. Смирнушка была уже довольно стара, вдоволь натрудилась на полях, под плугом, и, судя по всему, нежданное путешествие отрицательно сказалось на ее здоровье. Сустав правой передней ноги распух, и им пришлось сделать остановку на несколько дней. К счастью наскоро сделанная из, хранившихся в сундуке с травами запасов, мазь, справилась с воспалением, но тут у барона начались кошмары. Довольно капризный и непомерно гордый юноша и так был не слишком приятным собеседником, обычно раскрывая рот только, чтобы выразить недовольство или высказать адресованную своим спутницам колкость, но после нескольких бессонных ночей стал совершено невыносим. Потоки гнева, желчных обвинений и злых острот лились из его рта нескончаемым давящим потоком, остановить который удавалось лишь северянке, да и то не всегда. Когда барон начал отказываться от пищи, а жалобы на дорогу, мир, компанию, головные боли и невозможность заснуть начали грозить серьезной потасовкой, Майя решила приготовить для юноши пилюли из гвоздики с добавлением небольшой порции ромашкового масла и хассиса. Такую смесь она использовала и раньше. Она прекрасно снимала головные боли, расслабляла тело, восстанавливало сон, а потому пользовалось достаточной популярностью. Конечно, Майя честно предупредила юношу об осторожности в употреблении зелья. Цу Вернстром, буркнув что-то про деревенских недоучек за свою жизнь и пары книг не прочитавших, забрал платок с запасом пилюль на месяц, А уже к вечеру, довольно улыбаясь, принес ей букет нарванных на дороге ромашек и рассыпавшись в цветастых извинениях смолотил пол котелка каши. Майя выдохнула с облегчением. В следующие пару дней с лица юноши словно по волшебству исчезла мертвенная бледность, он уже не вздрагивал от каждого шороха, а главное перестал дразниться и подтрунивать над упорно не желающей подходить к лошадке ближе чем на десять шагов, мерно топающей рядом с повозкой Сив. С горянкой тоже было… непросто. Вечно хмурая, казалось готовая взорваться от любого неосторожного слова великанша каждый вечер уходила от костра и полночи сидела, вырезая что-то из дерева и глядя во тьму невидящим взглядом. Однажды на дороге им повстречался древний, наполовину завалившийся кромлех и дикарка велев им двигаться дальше осталась у менгиров. Нагнала она их лишь вечером. Грязная, будто каталась по земле, со ссаженными в кровь руками и опухшими от слез глазами.

— Споткнулась. — Буркнула тогда на невысказанный вопрос Майи, великанша, и положив на колени нож, принялась подчеркнуто внимательно осматривать блестящее от покрывающей его смазки лезвие. Тогда не стала задавать лишних вопросов. По опыту знала, что некоторые вещи приходится переживать самостоятельно.

Новости о том, что предместья Ислева охватил то ли мор, то ли безумие, все дороги закрыты и за Вал никого не пускают, застали их спустя три дня. Сначала, они решили найти какой нибудь постоялый двор, но после подсчета оставшихся монет, северянка предложила двинуться на восток и переждать карантин у границы Чернолесья, уверяя, что в таком благодатном крае они легко прокормятся охотой, и возможно, если улыбнется удача, даже смогут немного подзаработать на продаже шкурок и лесных трав местным жителям. Еще одна ошибка в ряду прочих. Неожиданно испортилась погода. Конечно здесь на границе пустошей, слова «погода испортилась» вызовет у местного жителя лишь нервный смешок, но зарядивший на целую седмицу дождь окончательно размыл дороги и доходило до того что им приходилось распрягать Смирнушку и самим волочить по холмам вязнущий в топком месиве чуть ли не по оси фургон. Вернее, толкала его северянка, задачей Майи и Августа же было следить, чтобы ничего не сломалось и не оторвалось, попутно по возможности сбивая с колес наматывающуюся на них грязь и предупреждая о скатившихся в колею камнях и прочем мусоре. Барон, несмотря на все угрозы и посулы великанши скорее изображал помощь, чем прилагал реальные усилия, при этом вновь начав не