Тёмные Агнцы - Мира Кьярр
— Знаю, но я хочу тебе помочь справиться со всеми трудностями и помочь так же принять ту часть, что ты отрицаешь.
Розалин промолчала, и Тревор, быстро осознав бессмысленность разговора, попытался перевести его в другое русло.
— В любом случае, если надумаешь, Фрэн всему тебя обучит, а пока… — он открыл дверцу широкого шкафчика рабочего стола племянницы, где лежал крупнокалиберный длинной обтекаемой формы пистолет. — Здесь на всякий случай есть оружие, которым при необходимости ты можешь воспользоваться, однако для начала нужно пройти короткое обучение, поэтому в свободное время спускайся в тир. Да и вообще в свободное время хоть немного развлекайся, у нас есть спортзал, бассейн, караоке, библиотека… хотя я знаю, что ты предпочитаешь электронный вариант книг. Твои рабочие часы выпадают только на ночь, но с 7 утра и до вечера ты полностью свобода. Пусть этого времени и мало, но попробуй его грамотно распределить, чтобы не потерять себя только в работе, мне бы этого не хотелось. Марта говорит, что если ты начнёшь жить полной жизнью, тебе со временем станет легче… Ты ещё не обращалась к ней?
Розалин отрицательно качнула головой.
— Помню, что предыдущая терапия тебе не помогла, но Марта действительно выдающийся психиатр, — добавил Тревор, разворачиваясь к своей двери. — В любом случае она будет тебя ждать.
Он скрылся в своей комнате, а Розалин, выдохнув облегчение, задумалась.
Ну не верила она ни в какие сверхспособности и в сущностей, с которыми якобы сражаются подопечные Тревора. Это обычное исправительное учреждение, где люди с психическими расстройствами проходят усиленную терапию, и всё. А то, что Розалин слышала, те самые «голоса», о которых дядя упомянул, не более чем галлюцинации. Видимо какая-то часть её мозга повреждена, а может это шизофрения или ещё что хуже. По настоянию Тревора родители не проверяли Розалин у психиатра, поэтому она не знала, есть ли у неё какое расстройство или нет, но была уверенна именно в его наличии, а не в сверхъестественном даре. Возможно и правда стоило обратиться к Марте-Брайан Актман за помощью, а заодно и за разъяснениями. Если дядя так рьяно утверждает о наличии необычных способностей и сущностей, ясное же дело, что он тоже имеет в психике серьёзные отклонения? Правильно ли Розалин сделала, что устроилась сюда? Скорее всего здесь ей станет только хуже.
В кабинете психиатра напротив Марты, раскачиваясь на стуле, сидел Найджел Уитти и, закинув голову, розовато-голубыми глазами смотрел в потолок. Рукава его рубашки были закатаны, открывая взору свежие ещё слегка кровоточащие раны, взглянув на которые, Марта мягко спросила:
— Что в этот раз заставило тебя взяться за нож и порезать себя?
— Не хочу вас этим пугать, — быстро бросил Найджел, продолжая смотреть только в потолок.
— Ты меня ничем не напугаешь, но если не хочешь говорить, я приму это.
Найджел какое-то время помолчал.
— Сейчас, когда я режу себя, — осторожно начал он, — я представляю, что режу или убиваю родителей.
Найджел замер, осторожно покосился на психиатра, которая продолжала молча наблюдать за ним с нежной полуулыбкой.
— Испугались? — вопросил он.
— Нет, просто жду, когда ты продолжишь, — мягко произнесла Марта.
— Неужели моё желание убить родителей не вызывает в вас ужаса? Любой человек сказал бы, что я психопат, эти люди всё-таки дали мне жизнь, и всё такое.
— Ты стыдишься этого желания? — осторожно вопросила Марта, внимательно наблюдая за реакцией Найджела, стараясь считывать эмоции, едва ли не мысли, по слегка заметным изменениям в его движениях. — Чувствуешь вину?
— Наверное, — слишком быстро ответил молодой человек, внимательно разглядывая очередной предмет, словно боялся посмотреть в глаза психотерапевту. — Как-то всё это невыносимо и одновременно легче что ли становится.
Он замолчал так же резко, как и произнёс эти слова, а Марта, оттянув мгновение, спокойно воспроизвела те мысли, которые он мысленно сказал себе сам:
— Ты имеешь право на все свои чувства, Найджел, в том числе на ненависть к родителям. Ты не обязан быть благодарен им за жизнь, это был их личный выбор — дать её. Тебе не нужно стыдиться или винить себя, потому что твои чувства не определяют тебя как человека. Ты злишься на них и похоже убеждён, что, раз родился от этих людей, ты часть них, а они часть тебя?
— Есть такое… — бросил Найджел, прекратив раскачиваться, но вместо этого нервно задёргал ногой. — Но я понимаю… Как вы сказали однажды?.. Я отдельная от них цельная личность. Вот. Я так себя и убеждаю. Ведь это так и есть, на самом деле.
— Тогда почему ты причиняешь вред себе, представляя, что причиняешь вред им?
Найджел на какое-то время задумался.
— Так как-то легче становится. Ведь, даже несмотря на то, что я не они, я всё равно продолжаю их ненавидеть, — он сильно прикусил губу так, что с неё брызнула капля крови, и, схватившись за раны на руке, сильно сжал, чтобы вновь почувствовать боль. — Так и не могу заставить себя есть мясо, в ушах всё время звучат их голоса, заставляющие меня охотиться, убивать и есть людей.
Найджел вскочил с места и отошёл к окну, так он словно старался скрыть боль и испытываемое отвращение к тому, что вновь вспомнил, хотя воспоминания о прошлом и без того ни на миг не покидали его.
Марта сделала пометку в свой электронный журнал, высвечивающийся на голографическом экране планшета, что держала в руках.
— Ты не думал о том, чтобы отказаться от этого вида пищи? — вопросила она. — Тебе не обязательно себя заставлять.
— Да, думаю так и сделаю, стану вегетарианцем, — быстро ответил Найджел.
Сын каннибалов — разве о таком можно мечтать или желать подобной судьбы? Ребёнок, на чувства и желания которого и отцу и матери было всегда наплевать, которого принуждали есть человечину первые одиннадцать лет жизни, а он от безысходности ел, ведь другой пищи в доме, одиноко затерявшемся в Арапахо вдали от цивилизации, словно специально погружающем в древность бытия, просто не было.
— Твои приёмные родители были такими, — осторожно напомнила молодому человеку Марта. — О них у тебя есть положительные воспоминания?
Найджел задумался.
Настоящих родителей полиция уже давно убила в перестрелке, и спустя пару месяцев его
