Тёмные Агнцы - Мира Кьярр

— Я убивал и ел людей, — напомнил молодой человек.

— Вынужденно. Ты этого не хотел, для тебя самого это было мукой.

— И тем не менее я это делал, это факт, который не стереть.

— Хорошо, давай отойдём от общих понятий «хорошо-плохо», и посмотрим на всё относительно. Представь на своём месте другого человека, например, маленького ребёнка, которого ты не знаешь и никак с ним не связан. И вот этот ребёнок проходит через всё, что прошёл ты, каждый день его жизни похож на ад, и ему приходится делать то, что делал ты. Представил?

Глядя в одну точку, словно действительно увидел там воображаемого ребёнка, Найджел кивнул.

— Какие чувства вызывает в тебе этот ребёнок? — спросила Марта.

— Мне его жаль.

— Зная, через что ему пришлось пройти и что сделать, ты можешь возненавидеть его?

— Нет.

— Значит, ты сочувствуешь ему? Почему?

— Потому что у него не было выбора… — задумчиво протянул Найджел, и во взгляде, которым он посмотрел на психиатра, отразилось удивление, как будто он внезапно что-то понял.

— Правильно, — с улыбкой кивнула Марта. — Ребёнок не может нести за себя ответственность, это обязанность родителей, как и то, чтобы объяснить ему что хорошо, а что плохо. И в случае, если ребёнка просто бросили на произвол судьбы, все его деяния в этом случае не есть плохие в том смысле, который ты вкладываешь. Ты слишком строг к себе, Найджел. Но если ты можешь сочувствовать другому, даже воображаемому человеку с похожей на твою судьбой, может и к себе самому стоит отнестись с долей мягкости?

Найджел задумчиво промолчал, а Марта, сделав очередную пометку, вновь начала:

— А насчёт твоих товарищей, попробуй представить, что в них всех есть как хорошее, так и плохое. Всё это не так уж и страшно, ведь все мы люди, в нас сплетено так много всего, и ничто из этого нельзя отнести к чему-то одному. Каждое качество характера, тот или иной поступок относителен, в чёрном есть белое, а в белом чёрное. Каждый из твоих товарищей прошёл жестокую школу жизни, поэтому мне, напротив, кажется, что у вас всех больше шансов к настоящему принятию и дружбе, чем у других.

— Хотите сказать, что мы будто связаны единой болью?

Теперь задумалась Марта. Не слишком ли она вольно истолковывает судьбы своих пациентов, правильно ли она делает, что пытается объединить их чем-то одним на всех, не чрезмерно ли она стала реагировать на их боль, не слишком ли сильно стало её это заботить?

Марта-Брайан Актман работает в этом учреждении почти двадцать лет, и за эти годы группа Найджела уже далеко не первая, кому она пыталась помочь найти себя, примериться с самим собой, или облегчить душевные муки, оставленные дланью безжалостной судьбы.

— Хочу сказать, что у всех вас больше шансов понять боль друг друга, — осторожно подбирая слова, ответила психиатр.

В дверь кабинета постучали, и Найджел тут же вскочил на ноги.

— Думаю, на сегодня достаточно, — поднимаясь вслед за ним, произнесла Марта и, проводив его к двери, мягко добавила: — Сегодня ты раскрылся мне больше обычного, и я очень ценю это. Ты помог мне понять тебя лучше.

Не глядя на неё, Найджел чуть улыбнулся и, открыв дверь, выбежал в коридор, где едва не сбил стоявшего Тревора.

Проводив парня взглядом, директор взглянул на застывшую в дверях Марту и, заложив руки за спину, прошёл в кабинет.

— Как Найджел? — сухо бросил он.

— Если ты о том, как проходит терапия, то с ним и Тэмлин всегда легче, чем например с Фрэн и Эрролом, те вообще не идут на контакт.

— Фрэн можно понять, она единственно выжившая из предыдущей группы. Видеть гибель всех своих товарищей всегда тяжело.

— Дело не в этом, — отозвалась Марта и, поймав стеклянный взгляд Тревора, добавила: — Точнее не только в этом.

— Ты о её болезни?

— Да. Она больше ни в чём не видит смысла, в том числе и в терапии.

Тревор как остановился посреди кабинета, так и остался стоять, как вкопанный, глядя куда-то перед собой.

— Тебя что-то беспокоит? — заметив его непривычно мрачный вид, спросила Марта.

— Никто из моих ребят не доживает до тридцати лет, — задумчиво протянул Тревор. — И Фрэн осталось совсем чуть-чуть.

Брови психиатра взлетели вверх, губы саркастично скривились.

— Ну, Фрэн умирает из-за лейкемии, а про других говорить пока рано, — как можно спокойнее произнесла она. — Ты ведь до сих пор жив, последний из своей команды, как и Кваме и Мэй.

— У нас не такие выдающиеся способности, более безопасные, а в нынешней команде собралось разом так много сильных ребят.

Марта прошла к своему месту и плюхнулась в кресло.

— Я не пойму, ты действительно начал о них беспокоиться или…? — она не отдёрнула себя от готовой сорваться грубости, но Тревор сам подтвердил её догадку.

— Находить новых одарённых не так просто, это сильно тормозит выполнение возложенной на нас работы.

— Ну да, действительно, — едко протянула Марта.

Вдруг лампы, ранее изливающие мягкий ненавязчивый свет, загорелись зловещим ярко-красным, и раздался протяжный сигнал тревоги.

— Только подумаешь о них, твари тут как тут, — пробурчал под нос Тревор, быстро покидая кабинет и на ходу нажимая на ручном сотовом вызов.

Голографический экран отобразил лица Розалин, Фрэн и Тэмлин по видеосвязи.

— Поступил сигнал от вашего друга-полицейского… — с трудом произнесла Роза. — Как же его, забыла имя…

— Неважно, говори, куда выезжать, — спокойно прервал её Тревор.

— Парк Алки-Бич.

Директор тут же отключился, но, нажав на высветившийся значок микрофона, произнёс:

— Всем приготовиться, выезжаем в Парк Алки-Бич.

Его усиленный мегафоном голос пронёсся по всему учреждению благодаря соединительному каналу от личного сотового ко всей системе особняка.

Его услышали все члены команды. Хью, закинув ноги на стол, сидел за вверенными ему бумагами, но, едва получив адрес, резво перемахнул через стол и выбежал в коридор, по которому уже нёсся Найджел. Шерман в это время находился в столовой и, чинно поднявшись из-за стола, поправив украшенный цветочной вышивкой пиджак, поспешил на выход. Эррол спокойно отложил книгу в сторону и, встав с кровати, покинул личную комнату, а Тэмлин, находившаяся в цветочном саду с несколькими фонтанами, вприпрыжку вбежала в