Сердце отваги измеряется численностью. Книга 2 - allig_eri

Голова наёмника бессмысленно дёргалась, содрогаясь от внутренних спазмов. Мутные глаза смотрели в пустоту. Камень добрался до рёбер, с треском ломая их, поглотил широкую грудь. От кровяного давления его лицо потемнело. Алые струйки сочились уже не только изо рта, но и из глаз и ушей.

Наёмник умер, но четверо мужчин, которые кряхтели под весом камня, продолжили свою работу.

Неподъёмная масса с сочным хлюпаньем добралась до черепа. Нос погрузился внутрь лица, зубы разлетелись в стороны, части кожи, разрываясь, отделялись от костей.

Волосы наёмника прилипли к камню с обратной стороны, добавив рыжий цвет к густой ало-бурой полосе. Казнь оставила после себя фарш с кусочками хрящей и мерзкой палитрой цветов, где смешалось красное, белое, розовое и чёрное. Люди вокруг заулюлюкали, простёрли руки к небу.

— Наршгал! Взгляни на детей своих! Узри, что мы не сдались! Нет! Прокля́тый Саркарн не сломил нас! И его презренный наместник, Аделард Вермитракс, тоже не сломит! — Жрец, худой старик с опухшими суставами, бодро сбросил тряпки, служившие ему одеждой, а потом, голый, вскочил на простенький самодельный постамент, как и все остальные вскидывая руки к ночному небу. — Даруй нам своё откровение! Дай частицу своей силы и могущества!

Мужчины, окружающие жреца, подняли с земли факелы, начиная опускать в огромный костёр, горящий в центре деревни, над которым висел казан размером с человека. И этот казан был отнюдь не пуст…

С зажжёнными факелами они начали отплясывать нечто вроде дикарского танца и бить свободными руками себя по брюху.

Женщины с обнажённой грудью подносили им дымящиеся трубки, которыми они затягивались, стараясь не прерывать танца.

Так продолжалось какое-то время, пока то один, то второй не падал на колени.

— Я вижу! — кричали они. — Видение! Наршгал!

Пока воины Грайдии «проникались божественными делами», остальные успешно продолжали процесс готовки. Фарш с земли собирали в казаны, ничуть не опасаясь грязи и кала, выплеснувшегося из его раздавленного нутра.

Потоки насекомых, которые я отправил на разведку, не были единственными, так что мухи не вызывали у местных ни удивления, ни страха, ни брезгливости. Думаю, свою роль играла темнота, отчего незнакомый для местных вид насекомых — уверен, они знали всех мошек, проживающих поблизости, — не произвёл никакого фурора. Однако моё ночное зрение (не зря прокачивал!) позволило в деталях увидеть лица жителей деревни. Далеко не все были рады случившемуся. Я видел, как пугливо отводились взгляды, когда тот или иной житель вдруг находил глазами зажаренную до хрустящей корочки руку, пальцы которой уже обсасывали дети и женщины. Видел, как сжимались зубы и дрожали кулаки, когда взгляд падал на клетки или котлы. Видел дрожь ужаса, когда они смотрели на фарш, оставшийся после камня.

Но все молчали. Уверен, даже дай им выбор, даже поставь перед Золотым Легионом Саркарна, какая-то часть не сможет признать, что заблуждались, потому что иначе им придётся ощутить удушающие объятия стыда. Раскаяние, столь сильное, столь тяжёлое, что проще выбрать смерть. Это хотя бы будет быстро.

Глава 2. Колесо из костей

Все разговоры грайдийцев велись вокруг «мяса». Не удивительно — ещё пойманная в дне пути отсюда девица рассказала, как Грайдия голодала. Столь сильно голодала, что у людей начали выпадать зубы и ногти. Они уже два года отдавали Ноблену всё, что только могли. И если в первый раз сборщик налогов принял «компенсацию» в виде их женщин с удовольствием и радостью, то во второй уже высказывал недовольство. Сейчас деревенские и вовсе не рискнули доводить сборщика налогов до гнева — сыграли на опережение.

Как я и предполагал, за поимкой Игнаца Ноблена и его солдат стояла хитрость. Их попросту опоили, подмешав Чёрный Нектар в еду и воду. Итог можно увидеть прямо сейчас.

Голодные люди, некоторые из которых больше пяти лет не ели мяса, обгладывали его с костей, обсасывая каждый кусочек и слизывая с пальцев жир. Губы и бороды блестели, в глазах отражался огонь костров, а «ритуальное курево» пробуждало не только «божественное откровение», но и громадную жажду совокупления, которым быстро предалась эта безумная кодла.

Уверен, свою роль сыграли и жрец с его бесконечными проповедями, и постоянные засухи, и тысячи других причин. Нет, я не оправдывал этих больных безумцев, но, с какой-то стороны, понимал, словно смотрел на самого себя через кривое зеркало.

Внешними удовольствиями эти люди заглушали внутренние противоречия, отчего картина происходящего, казалось, с каждой секундой скатывалась по человеческой системе ценностей всё ниже и ниже.

Стóит ли мне… закончить эту работу? Я мог бы использовать яд ранферов, незаметно подбросив его в котлы, или, даже не заморачиваясь этим, просто принялся бы кусать безумцев своим роем, истребив кубло порока за короткий час. Потом освободить оставшихся калек-наёмников из клеток. Хватит пары-тройки человек! Направить их в тот же Худрос, а лучше направиться с ними, и всё решить! Сборщика налогов заменят, над ситуацией поохают, да и… забьют. Не верю я, что столичным богачам Миизара есть хоть какое-то дело до дикой восточной стороны «подковы».

Или я мог не делать ничего. Сборщик пропал. Его ещё не скоро хватятся. А когда хватятся, то… не знаю. Наверное, направят сюда карательный корпус. Если же пропадёт и он… Вот — обострение ситуации, как я, в каком-то смысле, и хотел. Потому что нельзя продолжать так жить!

Ух… это что значит, война? Так нас ведь раздавят!

Или нет?

В одном случае ситуация вернётся в прежнее русло — с бесконечными налогами и тяготами. В другом… произойдут изменения. Не знаю какие. Скорее всего, сугубо отрицательные. Однако же разве что-то может пойти ЕЩЁ ХУЖЕ? Пожалуй, да, но это будет хоть какое-то изменение, которое, наверное, заставит людей хоть что-то делать, а не просто ждать смерти от голода и жажды.

Да-а… это колесо не остановится, пока под него не бросить чьё-то тело. Может, лучше всего подойдёт тело наместника, Аделарда Вермитракса?

А я… и так уже руки замарал. Я не мог оставить в живых ту девушку, которую допрашивал, поскольку она видела меня, знала, откуда я, имела представление о моих сверхсилах. Я перерезал ей глотку, а потом натравил рой мух, который обгладывал её прямо сейчас — заметая ЛЮБЫЕ следы.

Я поступил так же, как и жители Грайдии. Убил и сожрал. Пусть и сделал это не из-за голода, а из других мотивов. Но так даже хуже! Голод прост и понятен, мои опасения — высокопарны и неточны.

В любом случае я