Отродье мрака - Rotten Apple

Когда Служители уже выбирались из пещеры, а слуги запрягали в оглобли отдохнувших свинокрысов, Арли поймал на себе её взгляд. Несса взглянула на него — растерянно, робко — и сразу отвернулась, но большего ему и не требовалось.

Сомнений быть не могло — его постиг сон. Но теперь на него навалился иной страх. Страх того, что сон этот был не только его.

Гроттхуль раскинулся в громадной бочкообразной пещере, больше тянущейся вверх, чем вширь. Студёная река Кольдфолд несла воды через её узкие теснины, журча и перетекая из одной в другую, а в центре вливалась в глубокое круглое озеро — столь чистое, что иная знатная дама могла глядеться, как в зеркало, в его прозрачные воды.

Что же отражалось в покойной глади этого озера, в народе прозванного Паэн? Отвечу — весь тот беспорядок, который гроттхульцы по какому-то недоразумению считали своим домом и находили удобным для проживания вот уже много поколений подряд. Над озером громоздились, прижавшись к стенам пещеры, разномастные строения — самых несхожих величин, самых несочетаемых форм, но все из одного материала — прославленной на всю Тартарию гроттхульской древесины. Этаж за этажом поднимались кверху терассы путанных улочек, соединённые верёвочными и винтовыми лестницами, нависали карнизы, фронтоны, вязаные смотровые башни и перегородки. Это была настоящая паутина градостроительной мысли, лишь на первый взгляд хаотичная, в действительности же верная своему — извращённому и разухабистому — порядку.

Когда Арли впервые увидал над собой этот архитектурный бардак, у него закружилась голова. «И почему только паук на гербе у Эддеркоп», — риторически поинтересовался Джошуа.

Здесь их приняли ещё прохладнее, чем в Хальруме. У ворот Служителей встретили затянутые в кожу, вооружённые метательными дротиками караульные. Ничуть не удивившись и ни о чём не спросив, стража приказным тоном велела слугам остаться у ворот, а самих Служителей повела в город. И когда адепты вышли к каменистым берегам Паэна, то обнаружили, что гроттхульские вояки уже окружили их, не выпуская из рук оружия.

— Спокойно, — прохрипел Грегори, унимая разволновавшихся учеников. — Уверен, в Гроттхуле гостеприимство чтут не меньше, чем в любом цивилизованном уголке Тартарии. Не так ли? — он обратился к ближайшему стражнику, за спиной у которого висел наполненный дротиками чехол. Тот не удостоил наставника ответом.

Вдоль озера тянулись редкие лавчонки — видно, временами тут устраивали базар, но нынче торг не шёл. Людей было мало; в основном плотники, латающие нижние подпорки городской громады, да занятые стиркой женщины. Возле самой воды сидели, сжимая в руках незатейливые удочки, три маленьких старичка. Над головами Служителей разражался шум гроттхульской жизнедеятельности.

Обстановка сделалась натянутой, как струны старой арфы. Грегори всё сложнее было держать в узде адептов, на которых со всех сторон глядели заострённые наконечники дротиков.

— Не нравится мне их наглость, — хмуро заметил Дормо, пряча руки под плащом.

— Владей собой, — унимал его Грегори. — Пожелай князь покончить с нами, давно бы уже попытался.

Наконец стражники расступились, и к Служителям подошёл облачённый в кожу юноша, высокий, с благородной осанкой и красивым лицом. На поясе он держал меч с вставленным в эфес рубином; чёрные волосы перехватывал медный ободок.

— Служители, — вежливо, но настойчиво позвал он. — Прошу за мной.

— Гм… — Грегори не сдвинулся с места. — Должно быть, принц Альм?

— Верно, — юноша наклонил голову, сложив за спиной руки. — О вашем прибытии нам стало известно заранее. Простите мои манеры, но отцу не терпится вас увидеть. Он ждёт наверху.

И они принялись подыматься. Сперва в сам город, потом выше, взбираясь по его скрипучим лесенкам и наклонным рампам. Висячие улочки Гроттхуля были освещены тусклым светом факелов и жаровней; огонь зарился степенно, с достоинством, чуть подрагивая при слабых колебания воздуха, — и всё-таки был не так ярок, как Пламя. По следам адептов беспрестанно следовала стража и, хотя принц вполне любезно рассказывал им о городе, Служители были настороже, при случае готовые дорого продать свои жизни.

Принц объяснил, что в самом городе огня всегда оставляют меньше, чем внизу, чтобы уменьшить вероятность пожара.

— А если огонь всё же перекинется на здания? — с вызовом поинтересовался Джошуа.

Принц улыбнулся:

— На этой случай у нас под боком Кольдфолд.

В самом деле, гроттхульцы наладили целую систему водозабора и отвода использованной воды назад в реку. Верёвочные краны свисали с края каждой улицы, и горожане, вращая тугие кабестаны, поднимали на свой этаж заполненные до краёв бочки. Использованную же воду сливали в длинные деревянные желоба, которые спускались вниз и уносили её дальше по течению Кольдфолда. Вдобавок выбрасывали в них разный мусор, будь то морковная кожура, мертвечина или содержимое чьего-то желудка.

— За слив помоев выше по течению в Гроттхуле отнимают руки, — поведал принц. — То же касается тех, кто засоряет Паэн.

— Действенно? — спросил Грегори, разменивая очередную ступеньку.

— Мало кому хочется лишиться рук, — пожал плечами принц. — Говорят, до того, как мой дед издал указ, в городе смердело так, что люди теряли сознание. Но теперь с этим лучше. Невозможно пить воду, смешанную с дерьмом.

— Хорошо бы те, к кому плывёт ваше дерьмо, об этом не задумались, — грубо заметил Дормо.

Принц хотел было ответить, но эту возможность отняли у него лязг кузнечных молотов, стук плотницких киянок и скрежет кожевенных ножей. Почти весь первый этаж города занимали ремесленные мастерские, мануфактуры, помещения складов и амбаров, где кипела работа. В плотном кольце стражи Служители следовали за принцем, а трудящийся люд кланялся и уступал им дорогу.

Процессия пересекла улицу, поднялась по длинной винтовой лестнице и вынырнула на следующем этаже. Теперь гремели уже не инструменты, но людские голоса; второй этаж целиком загромоздили жилые здания — от вполне солидных до самых несуразных. Немытые дети высовывались из окон, тыкая в Служителей пальцами. Мужики и бабы отвлекались от дел и начинали перекидываться толками: дескать, гляди, их сопровождает сам принц, нежто зарницы…

Показались попрошайки, купцы, выпивохи, и в памяти Арли сразу возник утлый народ Хальрума, который он прочно сочетал теперь с понятиями лжи и коварства. Смутная злоба стала душить его ещё сильнее, когда возле гостиного двора он заметил троицу деревянных идолов, один из которых изображал знакомую сгорбленную фигуру.

— Это Асваргот, покровитель города, — объяснил принц. — Рядом Мэлвэ — ундина, что живёт в нашем озере, а третий — вихт Вурииль, которому поклоняются фермеры.

Вырвавшись наконец из плена тесных, завитых в