Первый альянс (СИ) - Иванов Алексей

Кажется, на какое-то время я потерял сознание, провалившись в темноту беспамятства. И с превеликим удовольствием повалялся бы там как минимум вечность. Но покой — это для мертвецов, а живым приходится страдать и мучиться.

Нос резануло острым запахом нашатыря, разом пробив забитые носовые пазухи.

— Выпейте, Ваше Сиятельство, — произнес смутно знакомый голос. Мне ко рту поднесли стандартную медицинскую склянку с какой-то непонятной, густой, словно кисель, и мерзко пахнущей жижей.

Машинально глотаю. Горло и пищевод обжигает какой-то ядовитый кислотой. Бунтующий желудок тут же пытается избавиться от противного лекарства. С трудом сдерживаю рвотные позывы. Да вкус знакомый. Ещё бы рыцарю его не знать! Настойка Ходеля! Применяется при отравлениях ихором. Только запах какой-то непривычный, ещё более мерзкий, чем обычно.

Удержав в узде бунтующий желудок, благодарно киваю благодетелю. А заодно и пытаюсь рассмотреть, что происходит. В глаза бьёт свет керосиновых фонарей, находящихся в опасной близости от моего лица.

Левый глаз отказывается открываться. Машинально дергаю рукой, чтобы его протереть, но сил нет и «Клевец» отказывается подчиняться. Хорошо хоть облако ихора испарилось, я и так порядком надышался этой дрянью.

— Почтенный Шелат, — наконец-то узнал я склонившегося надо мной мужа Прии. А горный воздух пошёл ему на пользу, вон как вытянулся. Хоть один камень с души упал — не зря спешили. — Рад, что вы живы.

— А я-то как рад, — усмехнулся доктор, делая знак кому-то за моей спиной — Признаю, думал, что нам конец. Хотя та альва почему-то очень хотела захватить меня живым.

— С чего вы это взяли? — заинтересовался я, пока он смачивал чистую тряпицу каким-то вонючим составом.

Интересно, а медицинские составы бывают не вонючими? Я таких, почему-то, не встречал.

— Так она сама этого у спасшихся жителей требовала. Даже дала нам полчаса на размышление, а тут вы подоспели… Сейчас посмотрим, что там у вас с лицом.

— Ерунда, — попытался возразить я. — Позаботьтесь об Энно и других раненых.

Виней нахмурился.

— Не учите меня моему ремеслу, а я не стану указывать вам, как пилотировать рыцаря, — строго обронил он, и чуть смягчившись, добавил: — С остальными ранеными я уже закончил. А магу вашему только долгий отдых поможет… Будет немного щипать, — продолжил он, как ни в чем небывало, протирая мне щеку.

Разговор на время прекратился.

Я сцепил зубы и зажмурился. Немножко⁈ Это он называет немножко? Ощущения такие, словно моё лицо натирают на мелкой тёрке.

— Что же, лоб и щеку мы зашьем, будет небольшой, аккуратный шрам, — констатировал Виней Шелат. — Прия, ты иглы не захватила? Мои куда-то делись. А теперь посмотрим, как там глазик поживает?

Тряпица, но с другим, более щадящим составом, прошлась вдоль моего левого глаза, убирая запекшуюся кровь и наконец-то позволив посмотреть на мир как надо.

— Сколько пальцев видим?

— Три… А-а-а, два? — поморщился я, пытаясь сфокусироваться. Свет этих проклятых фонарей сильно мешает.

— Зрение нормально. Но приди удар чуть левее… — заканчивать он не стал.

Между тем Прия принесла коробочку с кривыми иголками, от одного вида которых становилось зябко.

— Свет поближе, почтенные, — потребовал Виней. — Прия, ты зелье малой смерти не захватила?

— Хорошо зафиксированный пациент в анестезии не нуждается, — отозвалась Прия, передав мужу какую-то склянку.

Они обменялись понимающими улыбками. Похоже это какая-то специфическая то ли личная, то ли профессиональная шутка.

Аккуратно открыв склянку с зельем, Виней дозировано капнул мне на лицо несколько капель.

Сначала было лёгкое покалывание, будто миллионы мурашек бегают под кожей. А затем щёку, да и всё лицо охватило онемение. Язык стал толстым, чужим. Казалось, что он с трудом помещается во рту. В горле пересохло.

А Виней с его непроницаемым лицом и ловкими руками, уже протыкал кожу первой иглой. Действовал ловко, словно не доктор, а какой-то портной. Да только шил человеческую плоть. Несмотря на онемение, каждый прокол отдавался в моей голове глухим отголоском боли. Возможно, мнимым. Очень неприятно, когда кто-то орудует чем-то острым в непосредственной близости от твоих глаз.

Кривая, похожая на рыболовный крючок игла продолжали танцевать свой жуткий танец. Виней работал сосредоточенно, увлечённо и довольно быстро. Но время казалось застыло. Стало тягучим, словно смола.

— Вот и всё!

Раздражающая игла наконец-то исчезла из поля зрения. Виней в очередной раз протер мою щёку ещё одним медицинским составом и строгим голосом добавил:

— Грязными пальцами не трогаем. А лучше просто не трогаем. Швы снимаем через декаду. Если над раной поработать малым исцелением, то через половину декады. Но не раньше!

— Е-с-ть, до-ок, — протянул я, с трудом ворочая языком, попытался отдать салют, но бросил это бессмысленное дело.

Поняв мои затруднения, Виней влил в меня очередную склянку с зельем. Надеюсь, он всё правильно рассчитал, и зелья не конфликтуют. А то в итоге можно получить различные, не самые приятные последствия. От банального несварения желудка, до чего-то более веселого.

Слышал, доктора так особо неприятных им пациентов наказывают.

Но целителя поблизости нет, Энно не в лучшей форме, так что придется довериться искусству семейной четы Шелат.

В отличие от предыдущего зелья, это было хотя бы приятным на вкус. Значит, такие лекарства всё же существуют! А не используют их врачи не иначе как из природной вредности.

— Спасибо, — искренне поблагодарил я, чувствуя, как онемение понемногу проходит. По крайней мере, говорить могу нормально. — А теперь может кто-нибудь уже вытащит меня из этого проклятого доспеха? Или мне в нём ночевать?

Сидеть в одном положении было неудобно. Да и тело начало затекать. Про тот факт, что нормальные люди в такое время третий сон видят, скромно умолчим. Спать этой ночью мне явно не придётся.

— Это, почтенный Вийр, ваше дело, — бросил Виней. — Всё, убирайте фонари.

Фонари и правда убрали. Не вообще, а подальше от моего лица. Чему я был несказанно рад. Наконец-то можно нормально осмотреться.

Хотя смотреть особо нечего. Ночь, зарево пожара. Энно куда-то исчез. А сержант Ардар сидит неподалеку, такой же пленник самоходного доспеха, как и я сам, и спокойно себе посапывает, откинув назад помятый, но всё же удержавшийся на голове шлем.

В поле моего зрения появился низкий, но крепкий старик, сжимающий в руках револьверную винтовку.

— Монар Вийр, — представился он. — Староста Золотого. Спасибо, Ваше Сиятельство, за помощь. Вовремя вы прибыли!

На его месте я бы не стал меня благодарить. Альва не соврала, именно из-за моё вмешательства древолюбы напали на поселение. Почувствовали угрозу своим планам и решили подстраховаться. С другой стороны, откуда старосте об этом знать? Да и судьба Золотого, как и прочих селений предгорий, предрешена. Не напади древолюбы сегодня, через несколько лет сюда бы заявились ликаны.

Так что не стоит брать на себя лишние грехи. Могло быть лучше, но и худшего удалось избежать.

— Не нужно благодарности. Мы практически опоздали. Да и людей я мало взял, и в драку сунулся бездумно, — не без горечи признал я, вспомнив о погибших.

Моя вина и ошибка. Ошибка, которой сложно было избежать.

На почтовом дирижабле я не мог взять с собой внушительный отряд. А в Горане раздобыть дополнительные силы, да ещё и быстро, тоже не получилось. Но это оправдание, сожаление об упущенных возможностях.

Трое убитых — давно «Фениксы» не несли такие потери. Да и несли ли вообще? Пусть погибли латники, а не оруженосцы или рыцари. Но это мои латники! И моя ошибка, за которую опять заплатили те, кто вверил в мои руки свои жизни.

Эх-х, будь у меня собственный воздушный корабль, тогда…

Ладно, довольно самобичевания. Мертвых не воскресишь. А совесть — слишком большая роскошь для такого старого циника, как я, посылавшего на смерть тысячи, пытаясь выиграть время для десятков тысяч.