Изгой с когтями дракона. Кровь Веиров 1 - Дмитрий Когтев

ПЛАВУЧЕСТЬ… 19%… СНИЖЕНИЕ…

ВНЕШНЯЯ УГРОЗА… ДЕТЕКТИРОВАНА…

— Внешняя угроза? — насторожилась Зарина. — Что? Где?

Игнат оторвал руку от панели. Боль была невыносимой. Он подошел к закопченному иллюминатору, протирая его здоровой рукой. Туман «Дыхания Лича» над Топями был все еще густ, окрашенный закатом в багровые тона. Вода вокруг корабля черная, пузырящаяся. Ничего.

И тогда он увидел. Сначала одно. Потом другое. Потом десятки. В черной воде, в метре от тонущего корпуса «Шатра», открывались… глаза. Не рыбы. Не змеи. Большие, круглые, без век, с вертикальными зрачками, светящиеся тусклым, болотным зеленым светом. Они смотрели на корабль. Без эмоций. Без мысли. С холодным, древним голодом. И вокруг этих глаз вода чуть светилась тем же зловещим зеленым.

— Лич-Змеи? — прошептала Зарина, бледнея. — Но их так много… И они… молчат.

— Не Личи… — Лисовик слабо поднял голову, его нос дрогнул. — Пахнет… чужим. И… знакомым. Озоном… и… Он замер. — Яриком? Это… его страх? Его боль? Топь… она его переваривает… и рождает что-то новое…

— Что? — Лют прицелился из пистолета в ближайшую пару глаз, но не стрелял. Что мог сделать импульс «мертвого воздуха» против того, что скрывалось под водой?

Игнат почувствовал ледяной укол в своей пылающей руке. Не боль. Зов. Холодный, безжалостный, знакомый зов, как от поглощенного жетона Вранцев, но… искаженный. Насыщенный ядом Топей и безумием распада. Он посмотрел вниз, на ближайшую пару зеленых глаз. И в их бездонной глубине, на секунду, мелькнуло отражение. Не его. Ярика. Его лицо, искаженное предсмертной яростью и ужасом, застывшее под водой, как маска. И в глазах этого отражения горел тот же холодный, техно-магический свет, что и в глазах агента Вранцев.

— Он… не умер. — прошептал Игнат, ледяной ужас сковал его. — Топь… она его не съела. Она… его изменила. Слила с собой. Его ледяная рука с багровыми трещинами непроизвольно сжалась. Стальные жилки ярко вспыхнули, отвечая на зов из глубин. — Он стал частью Топи. Ее волей. Ее оружием. И он знает, что мы здесь.

Зеленые глаза вокруг корабля сдвинулись. Не резко. Плавно, как будто огромное существо под водой разворачивалось. Они сошлись в одну точку — прямо под корпусом «Шатра». Вода в том месте заклубилась, забурлила сильнее. Из глубины поднялся огромный, черный, студенистый пузырь. Он лопнул у самой поверхности, выпуская облако едкого зеленоватого пара. И в этом паре, как в проекции, на миг возникло гигантское, размытое лицо Ярика, с открытым в беззвучном крике ртом. Потом пар рассеялся.

Тишина снова повисла над Топями. Зеленые глаза медленно, одна за другой, закрылись и исчезли под черной водой. Опасность миновала? Или просто отложена?

Двигатель «Шатра» окончательно заглох с последним хрипом. Корабль с тихим стоном металла начал медленно, неумолимо погружаться кормой в черную жижу. Плавучесть упала до 5%.

— Великая Жила… — Эльга прислонилась к стене, закрыв глаза. — Что он стал? Что мы разбудили?

— Проблемой. — Лют мрачно посмотрел на Игната. — Огромной, болотной, и очень злой проблемой. И тонем мы, между прочим! Где твоя огненная рука, Коготь? Думай!

Игнат смотрел в иллюминатор на черную, безмятежную теперь воду. Там, в глубине, ждал Ярик. Не человек. Не призрак. Нечто новое и ужасное — техно-магический узел ненависти, сросшийся с древним злом Топей. «Живой Ключ» чувствовал его взгляд на своей спине. Чувствовал холодный зов его боли.

«Шатер» погружался. Надежды на спасение таяли быстрее, чем плавучесть. А данные о «Ключе» уже летели в цитадель Вранцев. Игнат сжал кулаки — здоровый и тот, что был пронизан сталью и пламенем. Боль была его якорем в этом кошмаре.

— Плот. — хрипло сказал он, оглядывая разрушенную рубку. — Ищем все, что плавает. Доски, пустые контейнеры, все! Он посмотрел на Лисовика, который слабо кивнул. — И готовься, Лис. Твой пирог оптимизма нам понадобится. Мы плывем.

Глава 18. Клятва Волчицы

Тишину после слов Игната разорвал жадный чвак трясины, заглатывающей очередной пузырь воздуха из тонущего корпуса «Шатра». Корабль, похожий на раненого стального зверя, содрогнулся, осев глубже. Черная, маслянистая жижа поднялась по палубе кормовой рубки уже до колен, неся в себе запах гниющих водорослей, сероводорода и… озона. Того самого техно-магического озона, что витал вокруг Ярика. Его запах.

— Плот? — Лют выплюнул болотную слизь, попавшую в рот при последнем погружении кормы. Он стоял по пояс в ледяной жиже, упираясь спиной в оплавленную панель управления. Его техно-пистолет, бесполезный против воды и тварей, был заткнут за пояс. — Из чего, Огненный? Из соплей и страха? Взгляни вокруг! — Он махнул рукой по разрушенной рубке. Потолок просел, стены были покрыты сажей и ржавчиной, из трещин сочилась черная вода. Обломки приборов плавали у их ног. — Досок нет. Контейнеры — те, что не сожрала Топь, — полны дырок. Даже спасательных жилетов эти враньи крысы не оставили!

Игнат не ответил сразу. Он стоял у грязного, треснувшего иллюминатора, здоровой рукой счищая налет тины. Его правая рука, закованная в кружево синих ледяных узоров, пульсировала тусклым багровым светом из глубоких трещин. Стальные жилки подо льдом горели, как раскаленные проволоки. Боль была фоном, постоянным, как биение сердца. Но сейчас его внимание было приковано не к боли, а к черной воде за бортом. Туман «Дыхания Лича» клубился багровыми клочьями в лучах умирающего солнца. Вода казалась спокойной, лишь изредка пуская пузыри гниения. Но он чувствовал. Холодный, безжалостный зов. Как эхо поглощенного техно-жетона Вранцев, но искаженное, пропитанное ядом Топей и безумием. Зов Голоса Топи. Зов Ярика.

— Они смотрят, — прошептала Зарина. Она стояла рядом, поддерживая Эльгу. Волхова была бледна как полотно, ее зеленые глаза потускнели, дыхание поверхностное. Руки Зарины дрожали от усталости и холода. — Зеленые глаза… Я чувствую их взгляд. Даже сквозь корпус.

— Не смотрят, — поправил ее Лисовик. Он сидел, съежившись, на единственном уцелевшем кресле командира, его рыжий мех слипся, был грязен и мокр. Пустое место на груди, где раньше был мешочек с «духовной печью», казалось черной дырой. — Они слушают. Чувствуют. Этот… Голос… он тянется к нашей боли. К страху. Особенно… — Лисовик слабо ткнул носом в сторону Игната. — …к тебе, Ключ. Твоя железка внутри… она для него как маяк. Зовет к ужину.

Игнат сжал кулак левой руки. Лед на правой затрещал, багровый свет вспыхнул ярче, осветив его изможденное, покрытое сажей и ссадинами