Скованная льдом - Нина Черная

Дыхание сбилось, когда он рванул ворот моего теплого платья, оголяя грудь, и губами защемил набухший мигом сосок, стоило холодному воздуху коснуться незащищенной кожи. Стон сорвался с губ против воли, а сердце бешено заколотилось. Макар замер отчего-то, я отчетливо почувствовала напряжение, повисшее в воздухе.

— Они ведь касались тебя, да? — различила я сквозь бухающий в ушах пульс. — Трогали то, что им никогда не принадлежало?

— Я уже забыла об этом, — прошептала в ответ, прикусывая губу.

Хоть внешне я и не показала, но напоминание про разбойников будто дух из легких вышибло, а жар внутри переплелся со страхом от нахлынувших воспоминаний. Горечь неприятно потекла по венам, заставляя сжать невольно бедра и нахмурить брови.

— Не обманывай себя, Настенька, — прошептал он на самое ухо, — если ты еще не готова, чтоб я касался тебя, так и скажи.

— Если б ты не напомнил я бы и не вспомнила, — прозвучало резче, чем хотелось бы, но Макар сам виноват, нечего было такой момент портить.

Я распахнула глаза, ловя досаду в его взгляде. Прежняя я бы растерялась, оттолкнула бы его, но я нынешняя лишь сильнее свела брови, сжала его волосы, что есть сил, и притянула к себе ближе. А потом сделала то, на что никогда бы не решилась — провела кончиком языка по его нижней губе.

От неожиданности Макар даже сопротивляться не стал, чуть замешкавшись с ответом. Я же воспользовалась его заминкой и, ощутив небывалый прилив сил, будто мышцы восстановились по волшебству, обхватила его торс бедрами и, перевернув на спину, уселась сверху.

— Знаешь что? — прошептала я с придыханием, уперев ладони в его грудь, — раз напомнил, то заставь забыть.

* * *

Изумление в его взгляде сменилось кривой улыбкой, а меня тут же вернули в исходное положение, придавив к постели всем весом. Я резко выпустила воздух и выгнулась в спине, кожа покрылась мурашками.

— Как пожелаешь, — пророкотал он мне на ухо, а подол платья пополз вверх — Макар сжал ткань в кулак и потянул.

Я лишь глаза от неожиданности распахнула, а его пальцы уже пробрались к внутренней стороне бедра, вызывая дрожь предвкушения по всему телу. Кожа от его прохладных прикосновений покрылась мурашками, только ощущение складывалось, что каждый след от его рук горел алым пламенем.

Когда я ощутила упругость между своих ног, то на миг вся сжалась, страх боли сковал меня. Макар заметил, прижался нежным поцелуем к шее, погрузил пальцы в растрепавшуюся косу. Нежная кожа ощутила прохладу его пальцев, он вел подушечками по моему телу, едва касаясь. От этого все внутри замерло в предвкушении, рассеивая страхи. Задел чувствительный сосок, прихватив его немного пальцами. С губ сорвался вздох, а по телу будто молнии прогулялись, напрягая все мышцы до предела, а жар скопился внизу живота, готовый вот-вот выплеснуться наружу.

Макар оторвался от моих губ и посмотрел в мои затуманенные глаза потемневшим взглядом. Почудилось, что светлые глаза мужчины заволокло грозовыми тучами. Взгляд его проникал глубоко в душу, заставляя трепетать и сходить с ума, а сердце радостно колотилось, желая выпрыгнуть ему навстречу. Я отчетливо поняла, что готова отдать Макару всю себя, кем бы он ни был и как бы ко мне не относился.

Он же криво улыбнулся, разглядев что-то в глубине моих глаз и резко вошел, я вскрикнула и выгнулась навстречу. От неожиданности на глаза навернулись слезы, а с губ сорвался тихий стон.

— Чшшш, — зашептал он мне на ухо, двигаясь во мне медленно, будто дразня.

Только я уже ощутила, что мое тело было, как натянутая тетива до этих пор, а сейчас расслабилось, по мышцам прошелся приятный спазм, а внутри будто бабочки запорхали. Так стало приятно.

Я, не давая себе отчета, рванула его рубаху, на кровать и пол посыпались пуговицы, а мои руки прошлись по его мускулистой груди, теряясь в колечках белоснежных волос. Они приятно щекотали кончики пальцев и вызывали желание вцепиться сильнее, рвануть, услышать его стон.

Что я и не преминула сделать, когда движения ускорились, а тело стало гореть ярким пламенем. Глухой рык сорвался с губ Макара, а на его бледной коже появились розовые полоски от моих ногтей. Кажется, я переборщила.

Но это волновало меня в последнюю очередь, потому что жар охватил полностью, а на коже выступила испарина. От его глухих выдохов и резких движений, внутри все переворачивалось, натягивалось до предела, грозясь сорваться в любой момент. А разум будто отказал мне совсем, оставив только ощущения на грани чувств и бешено колотящееся сердце под ребрами.

Его движения, рваные, сильные, доводили меня почти до исступления и замедлялись, вгоняя в агонию. Я уже не сдерживала стонов, двигалась в унисон, отрешилась от реального и нереального.

Все происходящее казалось чудом, которое мы творили вместе. Будто создавали что-то новое, живое. Его руки сжали мои кисти до синяков, отрывая от своей груди, а мои ноги сильнее стиснули его тело.

Кажется, где-то под нами хрустнуло дерево, только это совсем не отвлекло, наоборот, какая-то звериная суть будто вырвалась наружу. Я изловчилась и впилась зубами в его шею, стараясь сохранить темп. Макар охнул и, отпустив мои руки, подхватил под поясницу, перевернул. Оказавшись сверху, я запрокинула голову, тяжело дыша, и продолжила быстро двигаться, замирая от каждого толчка на миг. Ощущения казались новыми, безумно приятными. Они накрывали волной.

Макар стиснул мои бедра руками, пальцами впиваясь в кожу. Ахнула от того, как боль смешалась с агонией наслаждения внутри, заставляя двигаться быстрее. Я в ответ ногтями вцепилась в его плечи, стараясь вызвать ответные стоны.

Послышался сиплый вздох и почти звериный рык, а у меня внутри полыхнуло, будто тысячи молний прошили тело насквозь. Мышцы тут же скрутила судорога, я замерла и застонала. Громко, протяжно, выплескивая все те чувства, что скопились внутри. Да так и повалилась на его часто вздымающуюся грудь, тяжело дыша.

Наши тела покрыла испарина, а с губ срывались облачка пара. Ощутила, как его пальцы зарылись в мои волосы, а хриплый голос прошептал на грани слышимости:

— Я люблю тебя, Настенька. Давай проведем вечность вместе.

Губы расползлись в счастливой улыбке, а я лишь кивнула, не в силах вымолвить ни слова. Это оказалось тем, что жаждало мое сердце, к чему рвалась душа. Обхватила его