Марица - Александра Европейцева
И в его глазах явственно читалось: «Чёрт… А она и правда может».
В общем, сборы в столицу проходили у нас весело и с огоньком!
Утром, в день перед отъездом, когда последние склянки были упакованы, а все бинты скатаны, я достала саблю отца. Клинок лёг в ладонь как родной — знакомая тяжесть оттянула руку.
«Ну что, вспомним молодость?» — подумала я, выбираясь из палатки и стараясь не будить спящих девочек.
Лагерь ещё спал, лишь где-то у коновязи фыркали лошади. Я вышла на тренировочное поле, где земля была протоптана до твёрдого глянца, и сделала первый взмах, заставляя тело вспоминать. Раз-два — диагональный рубящий, как учил отец. Три — подставка под воображаемый удар. Мускулы ныли от непривычки, но руки помнили. Даже давно не тренировавшись, я всё ещё могла попасть саблей по летящей монете. Правда, сейчас монета бы наверняка рассмеялась — первый же выпад вышел скованным.
— Неплохо. — мне не нужно было даже оборачиваться, понимая, что я узнала бы этот голос даже в царстве богини Аяды. Но все же обернулась.
Демитр прислонился к столбу, наблюдая, как я отрабатываю связку. На нём не было мундира — только просторная рубаха с расстёгнутым воротом, и я нарочно не стала замечать, как она обтягивает плечи.
— Я бы и сейчас перерубила тебя пополам, — буркнула я, делая выпад.
— Попробуй.
Он даже не достал клинка. Просто поднял с земли палку — и тут же принял мою стойку. Шер, он намеренно копировал мои ошибки!
— Локоть ниже, да? — ехидно уточнил он, демонстративно сутулясь. — И спину горбим, как столетняя ведьма?
Я слегка разозлилась. Да, согласна, давно не фехтовала, ошибки точно есть. Но я не генерал, мне на постоянной основе фехтование без надобности. Я и бытовой магией могу неплохо приложить, как выяснилось. Но в то же время хотелось стереть это самодовольное выражение с его лица.
— Предлагаешь тренировочную дуэль? А рубашку тебе не жаль? Хорошая.
Я тянула время, надеясь, что он все же уйдет. То, что я проиграю в поединке было ясно без слов. Последний раз саблю в руки я брала несколько месяцев назад, в то время, как офицеры проводят на тренировках большую часть времени. Но Демитр на секунду замер, потом рассмеялся. В глазах мелькнуло лукавство.
— А ее и снять можно — с этими словами он стянул рубашку с себя, и я забыла, как дышать.
Я помнила его тело: широкие плечи, резкие линии мышц, шрамы, бледные на загорелой коже. Один свежий — в боку — именно тот, который я и лечила. Так почему сейчас в горле пересохло, а сердце забилось, отбивая глухие удары в груди, по позвоночнику пробежало электричество, а внизу живота приятно потеплело? Нет, я определенно не была готова к подобным ощущениям.
«Марица, возьми себя в руки! Немедленно!» — мысленно отдала я себе приказ, понимая, впрочем, что выполнить его просто не смогу. И нарочно медленно перевела взгляд обратно на его лицо, стараясь не моргнуть.
— Перед дамами так ходить неприлично. — проворчала я, и атаковала.
Первые три удара он парировал одной рукой, насмешливо приподнимая бровь. На четвёртый всё-таки пришлось сделать шаг назад.
— Так-то лучше, — проворчал он, и вдруг его палка встретила мой клинок всерьёз.
Мы кружили по полю, и с каждым ударом тело вспоминало всё больше. Плечи распрямились. Дыхание выровнялось. Даже пальцы перестали дрожать.
— Неужели проснулась? — Демитр едва успел отклониться от моего удара.
Я не ответила. Было некогда, потому что пошла в атаку, замахивясь для решающего удара — и тут его палка молнией ударила по клинку. Я услышала лязг и сабля выскользнула из пальцев и с глухим стуком упала в пыль. Я тут же рванулась за ней — но Демитр оказался быстрее. Он поймал меня за запястье, провернул вокруг себя, и в следующий момент я уже лежала на спине, а он сидел сверху, прижимая мои руки к земле.
— Сдаешься? — его голос звучал хрипло, дыхание горячим после схватки.
Я попыталась вывернуться, но он лишь сильнее прижал мои запястья. Грудь вздымалась, в висках стучало — от ярости или от чего-то другого, я сама не понимала.
— Ни за что!
— Тогда лежи.
Он ухмыльнулся, и в его глазах вспыхнул тот самый драконий огонь — опасный, насмешливый и какой-то ненасытный. Он смотрел на меня так, будто я была самым сочным, самым вкусным куском прожаренной говядины, а он — голодным драконом на вынужденной диете. Мне это не понравилось. Я снова дернулась, но он не отпускал. Вместо этого наклонился так близко, что губы почти касались моего уха:
— Есть другой вариант. Скажешь «да» — и я отпущу.
— Да чему⁈
— Тому, что выйдешь за меня.
Я замерла. Сердце колотилось так, будто пыталось вырваться из груди.
— Ты… это шутка?
— Нет.
Он разжал мои запястья, но не отпустил. Его взгляд медленно скользил по мне — от растрепанных волос до вспыхнувших щек, задерживаясь на губах. Дыхание стало тяжелее, а пальцы на моих запястьях слегка дрожали, будто он с трудом сдерживал желание сжать сильнее.
— Ну что, тэба Лантерис? — его голос звучал хрипло. — Сдаешься или выходишь замуж?
— Ты не находишь, что подобные вещи нужно обсуждать не в тот момент, когда ты прижимаешь меня собой к земле? — раздраженно спросила я, и осеклась.
Его зрачки мгновенно сузились в золотистые щелки. По спине пробежала горячая волна — никто и никогда не смотрел на меня с такой голодной страстью. На секунду мне показалось, что сейчас он возьмет меня прямо здесь, на этом поле, наплевав на условности или то, что нас могут увидеть. И к своему ужасу я вдруг поняла, что совсем не против подобного развития событий.
— Ох, Марица… — он наклонился так близко, что губы почти коснулись моей кожи. — Именно в такие моменты и нужно обсуждать самое важное.
Но вдруг, к моему удивлению, он отстранился и встал, протягивая руку. В его движениях все еще чувствовалась та же хищная грация, но теперь сквозь нее проглядывало что-то новое. Уважение?
— Но если ты настаиваешь на формальностях… — усмехнулся он, помогая мне
