Телохранитель(ница) Его Светлейшества - Татьяна Рябинина

К счастью, Чейнер тоже куда-то уехал, и Полине не пришлось выслушивать еще одну порцию нытья о том, что ей чего-то там нельзя. Доковыляла до повозки, с помощью кучера забралась в нее и покатила в деревню.

Лекарь, увидев ее, схватился за голову, но понял, что возмущаться бесполезно. Осмотрел ногу, перебинтовал и порекомендовал делать холодные компрессы.

А то ж она без него не знала, после стольких-то лет занятий спортом!

Стекольная фабрика находилась на отдалении, там Полина бывала реже, и поэтому поехала именно туда. Поговорила с управляющим и решила, что на сегодня хватит: нога обиделась и разболелась не на шутку.

Дорога к дому шла через лес — узкая, извилистая. Деревья и кусты подступали вплотную и даже сейчас, когда листья облетели, закрывали обзор. Сырье на фабрику и готовую продукцию в город возили другой дорогой, а этой пользовались нечасто, и она почти заросла. Только Полина подумала, что надо бы послать людей на расчистку, как повозка остановилась.

— Что там? — крикнула она.

— Дерево, — ответил кучер. — Упало поперек дороги.

Упало? Вот просто так взяло и упало?

Тут Полина со здравым смыслом была вполне согласна. Просто так деревья в тихую безветренную погоду поперек дороги падают редко. Чаще с умыслом. Не со своим, разумеется, а тех, кто им помогает упасть.

— Разворачивай! — приказала поспешно. — Обратно едем.

Но было уже поздно. Снаружи донесся какой-то шум и сдавленный вскрик, а потом звук, словно упало что-то тяжелое. Полина потянулась к двери — посмотреть, что случилось, но та распахнулась сама. Мужчина в темном плаще с низко надвинутым на лицо капюшоном, грубо схватил ее за руку. Блеснуло лезвие ножа.

Она узнала этот тошнотворный запах.

Мессим!

Полина ударила его ногой, но из-за боли в лодыжке получилось слабо. Лишь оттолкнула, не причинив никакого вреда. Схватилась за трость, однако Мессим вырвал ее и отшвырнул прочь. В тесном пространстве повозки, да еще с больной ногой, у нее почти не было возможности для защиты.

Как глупо, только и успела подумать она…

Глава 58

— Вы не правы, Ваше Светлейшество.

Джилиан развернулся так резко, что смахнул локтем с полки статуэтку. Та упала и разлетелась мелкими осколками. Архимаг пожал плечами и оттолкнул осколок носком башмака.

— И в чем же я не прав, игер Тиккер? В том, что собираюсь жениться на принцессе?

— Вы вольны в своем выборе. Хотя принцесса Ютте еще слишком молода для замужества. Даже по закону. Ей еще два года в куклы играть.

— Ничего, я не тороплюсь. Пусть подрастет.

— Не правы в том, что думаете, будто игера Полина обманула вас умышленно.

— Не говорите мне о ней!

Джилиан снова отвернулся к окну, наблюдая, как толстый рыжий кот охотится за птицей, но надолго его не хватило.

— Почему вы так думаете, игер Тиккер? Что это было не умышленно?

— Я разговаривал с ней. Она вынуждена была выдать себя за Тариона. Когда после воскрешения она хотела просто уйти из морга, Маргуль пригрозил, что вернет ее обратно. Развоскресит, если можно так выразиться.

— Постойте-ка… — Джилиан наморщил лоб. — Припоминаю что-то такое. Когда он отказывался воскресить своего немого соседа, игера Полина сказала… не помню точно. Мол, пригрози отправить его душу обратно, как пригрозил мне. В смысле, ей.

— Вот-вот, — кивнул Тиккер. — Он не мог этого сделать, но откуда ей было знать?

— Скажите, а почему вы не выдворили Маргуля из страны и не запретили ему заниматься магией? — прищурился Джилиан. — Ведь должны были. По личным причинам? Ходят слухи, что он ваш сын.

— В первую очередь потому, Ваше Светлейшество, что это бросило бы тень на вас. — Вопрос о личных причинах маг проигнорировал. — Маргулю пришлось бы объясняться перед общим собранием. Неизбежно прозвучало бы, что воскрешения были совершены по вашему приказу. То есть вы вынудили его нарушить закон.

Джилиан стиснул челюсти, уши заполыхали. Он наклонился, подобрал осколок. Порезал палец, слизнул кровь.

— Вы отправили его в Муфлану, — добавил Тиккер. — По сути, в ссылку. Не думаю, что там много работы для некроманта. Тем более для такого, как он. Мне печально об этом говорить, но маг из него никудышный. И способностей-то с ноготок, а уж прилежания и подавно.

— И все равно! — Джилиан упрямо вздернул подбородок. — Она могла бы сказать потом. Что она не Тарион. Если у нее не было злого умысла.

— Какой злой умысел, Ваше Светлейшество? — устало вздохнул Тиккер. — Вы сами наградили ее за спасение вашей жизни. Будь у нее какой-то умысел, с чего вдруг ей было спасать вас? Вы поверили Тариону? Который вас предал?

— Он уверял, что нет. Что отказался перейти на сторону Алифрана, поэтому его и убили. К тому же я сам… Эола… Я не должен был.

— Дело не в Эоле. Возможно, Тарион и был обижен, но вы же знаете, что ему грозило разорение и долговая тюрьма. Он не мог продать или заложить имение, а все его доходы и придворное жалованье уходили на игровой стол. Бетту был слишком расчетлив, чтобы оплатить его долги авансом. Только в обмен на услуги. Тарион не отказался, а согласился.

— Тогда почему его убили?

— Вы забываете о Сетто, Ваше Светлейшество. Насколько я смог выяснить, его люди тоже оплатили долги Тариона. Которые уже были оплачены Бетту. Ваш телохранитель взял деньги у тех и других. Видимо, думал, что сможет усидеть на двух стульях разом, но не вышло. Игеру Сетто подобное, разумеется, не понравилось.

— Я знал, что Тарион… гниловат, — с горечью усмехнулся Джилиан и сплюнул в приоткрытое окно. — Но чтобы настолько!

— Странно не это, — выпятил губу Тиккер. — То, что вы, зная это, все же приблизили его к себе. И что считали его своим другом.

— По-вашему, у меня был выбор? Принято, чтобы у наследника трона был свой собственный небольшой двор. Ровесники самого знатного происхождения. Так уж вышло, что ровесников почти не оказалось. На пару-тройку лет старше или младше, а в детстве это большая разница. Нас было четверо: я, Тарион, Гайбрун и Одилл. Но Гайбрун умер, а отец Одилла угодил в опалу и покинул двор. Мы остались вдвоем. Мне многое в нем не нравилось, но я старался не обращать внимания. А еще… стыдно признаться, но я ему завидовал. Да, меня ждала власть, но когда тебе тринадцать или четырнадцать, ценишь совсем другое. Он во всем был на шаг впереди. В боевых искусствах, в стрельбе, в танцах и в науках. И девушкам он нравился сам по себе,