Телохранитель(ница) Его Светлейшества - Татьяна Рябинина
— Я не знал. — Джилиан побледнел.
— Я тоже. Маргуль об этом умолчал. А сказал мне Тиккер, когда был здесь недавно.
— То есть ты?..
— Да, Джилиан. — Она все-таки назвала его по имени. — Я тоже скоро умру. Но все равно спасибо за то, что спас меня.
Глава 60
В углу гостиной стояли большие напольные часы в виде башни, примерно с Полину ростом. Интересно, что система счисления времени в этом мире была немного иная, не двенадцатиричная, а десятиричная. Сутки насчитывали не двадцать четыре часа, а всего двадцать. Однако каждый час был длиннее, поэтому сутки по длительности не отличались от наших. Циферблат часов, соответственно, выглядел чуть иначе, но механизм, передвигая стрелки, издавал точно такие же звуки.
Тик — и так…
В тяжелом молчании — громко и въедливо. Особенно «так».
— Неужели это правда? — сказал наконец Джилиан.
Полина как-то отстраненно подумала: он похож на ребенка, который дорвался до игрушки, но оказалось, что игрушку эту ему в лучшем случае дадут подержать немного.
— Чего ради Тиккеру врать? Впрочем, можешь последить за Тарионом. Если, конечно, удастся его поймать.
В детстве ее укусила лошадь, которую хотелось покормить травкой. Дело было на даче, лошадь принадлежала поселковому сторожу. Бабушка схватила Полину в охапку и повезла в город, в травмпункт. Там ей сделали прививку от столбняка, а от бешенства не стали. Мол, лошадь домашняя, пусть хозяин следит, не станет ли животное проявлять какие-то признаки болезни. Сторожу была выдана бутылка портвейна и наказ внимательно наблюдать за скотиной. К счастью, все обошлось. Именно об этом Полина сейчас и вспомнила — по ассоциации.
— Прошу прощения, игера Полина. — В гостиную заглянул Чейнер. — Там люди Его Светлейшества привели какого-то… бродягу немого.
— Ну вот. — Она пожала плечами и посмотрела на Джилиана. — Все в ваших руках, Ваше Светлейшество.
— Пусть везут его в столицу, — отмахнулся тот. — В тюрьму. И передайте, пусть будут поосторожнее, он опасен.
— Да, Ваше Светлейшество. Прошу прощения, обед подан.
Они перешли в столовую и сели за стол. Полина вспомнила, как не так давно обедала с Тиккером — тоже в полной тишине. Но та была не настолько тягостной и давящей.
— Ты останешься? — спросила она, когда слуги подали десерт и удалились, деликатно прикрыв дверь.
— Как скажешь.
Джилиан отложил вилку для пирога с взбитым кремом и посмотрел на нее в упор, по-волчьи. Под ложечкой мгновенно замерзло.
Вот этого она и боялась — сомнений.
А вдруг Тиккер соврал? Или просто ошибся? Или в магических книгах написана какая-то хрень? Может, она все равно умрет через месяц, три или шесть, невзирая на девственность и влюбленность. Тогда какой смысл отказываться от того, чего так хочется?
Будь Полина молоденькой дурочкой, влюбленной впервые, может, и рискнула бы. Но молоденькой дурочкой она была лишь телесно, а многое в жизни повидавшая Полина Егоровна полагала, что даже самый роскошный секс по любви не стоит жизни. Вся эта чушь, что ее не жаль отдать за один-единственный раз с любимым человеком, — для девчонок-невропаток. Она была слишком здравомыслящей, чтобы играть в русскую рулетку.
Любому, кто попытался бы упрекнуть ее, она задала бы один-единственный вопрос.
А вы рискнули бы?
Нет? Ну и свободны тогда!
В общем, она молчала. Но взгляд Джилиана выдержала.
Он медленно встал, обошел стол, потянул ее за руку, заставив подняться.
Так близко — как… во время спарринга. Или когда сшибла его на пол, спасая от выстрела.
Нет, не так. По-другому. Тогда сердце не билось так заполошно. И его губы на губах — не в первый раз, конечно, но впервые в этой жизни. И слова «я люблю тебя» — тоже.
И так хотелось ответить: «И я тебя тоже», но…
Через силу, заставила себя — и даже получилось как будто спокойно:
— Прости, но… я тебя — нет.
— Нет? — И снова глаза в глаза, и еще труднее выдержать его взгляд! — А мне показалось…
— Да, тебе показалось.
Джилиан смотрел на нее растерянно, с недоумением.
Ну да, тут было чему удивиться — отказать правителю! Да что она вообще о себе возомнила — кикимора?!
— Ну что ж… — Он отпустил ее и отошел. — Тогда нет никакого смысла здесь оставаться. Благодарю за обед, игера Полина. А кстати, забыл. Я захватил ваше придворное жалование. Всего вам доброго.
Джилиан достал из поясной сумки мешочек с монетами, положил на стол и вышел. Полина еще долго стояла у окна и смотрела на пустую подъездную аллею, убеждая себя, что поступила правильно. Но если требовалось убеждать — значит, была в этом не уверена?
Лучше бы ничего этого не было. Лучше бы не приезжал, не целовал ее, не признавался в любви. Правда, тогда ее убил бы Мессим.
Так, Поля, возьми себя в руки. Нет худа без добра. Если вся эта шняга про девственность и любовь все-таки правда, то у тебя и то и другое в наличии. И даже не придется в себе это искусственно подогревать — в смысле, влюбленность, не девственность, конечно.
А еще можно гордиться тем, что отшила короля. Хотя в чем тут повод для гордости, не совсем ясно.
— Прошу прощения…
Полина вздрогнула, повернулась к Чейнеру, застывшему на пороге столовой.
— Его Светлейшество уехал…
Поскольку спрашивать ему было не по чину, он замаскировал вопрос в густо замешанное на недоумении донесение.
— Да, игер Чейнер. Его Светлейшество был здесь неподалеку… по делам и заехал ненадолго. Я думала, что он останется на ночь, но нет. Он торопился.
— Да… понимаю.
Ну еще бы! Кого она обманывала. Наверняка подслушивал и подглядывал.
А чтобы стало совсем весело, снова адски разболелась нога.
Вот не сиделось же на попе ровно. Осталась бы дома, возможно, ничего и не было бы. Хотя если уж Джилиан приехал к ней, пришли бы к тому же.
И все равно… она предпочла бы, чтобы ничего этого не было.
Глава 61
— Значит, вы все-таки намерены жениться, Ваше Светлейшество?
— Оставьте уже меня в покое, Тиккер, — огрызнулся Джилиан. — Да, вы глава Ближнего круга, но это не дает вам права лезть в мою личную жизнь.
— Женитьба игремона — это
