Отродье мрака - Rotten Apple

Могла ли она испытывать то же?..

ㅤ

Служителя разбудило лихорадочное бормотание Друзи. Арли и не заметил, как уснул, хотя сам едва стоял на ногах после трёхдневного пути. Охотник мычал, брыкался и что-то невразумительно бубнил в пьяном беспамятстве. Должно быть, ему снилось нечто ужасное. Арли боялся заснуть, опасаясь, что во сне ему явится штрат или Боннет — или оба вместе. Но оказалось, кошмары сегодня зашли на огонёк к другому.

Несса по-прежнему тихо и мирно спала. Рядом с бормочущим и дергающимся во сне Друзи она казалась воплощением безмятежности. Арли вдруг задумался, как бы воспринял он гибель этой девушки. Горевал бы он по ней так же, как горевал по наставнику Грегори, или как Друзи горевал по своему брату? Эти вопросы звучали странно вдвойне, если вспомнить, что не так давно он едва не прикончил её собственными руками.

Воистину, Воля Пламени пустила его жизнь по неизведанному пути.

Арли повернул голову к лежанке Фелинна, но с удивлением понял, что не видит его и не слышит его дыхания. Это сразу привело адепта в беспокойство, ведь княжеский сын должен был возвратиться вместе с Друзи.

Крик. Едва слышный, сдавленный толстыми стенами Железных Нор, но вполне различимый для острого слуха Арли. Кричала женщина, где-то неподалёку от их ночлежки.

Арли поднялся, на ходу схватив с пола свой плащ. Как выяснилось позже, этим Служитель спас себе жизнь; но тогда он всего лишь взял одеяние, к которому уже успел прикипеть, просто по привычке. Случай в гнезде рудомолов мало того что был неясен сам по себе, успел ощутимо стушевался в памяти. Осталось лишь воспоминание о битве с жуками, в которой они с княжеским сыном сражались плечом к плечу, подставляя друг другу спины.

Арли вышел из ночлежки и двинулся в ту сторону, откуда, как ему казалось, слышался крик. Небольшие гроты, в одном из которых расположил их барон, находились в довольно уединённом месте; шум беспрестанной работы, переполнявший остальные Железные Норы, звучал как бы в стороне, и крик едва ли был слышен страже.

В дальнем гроте Арли услышал скребущие звуки, чередовавшиеся с отвратительным шипящим писком. Он возжёг Пламя и прислушался снова — но звуки уже стихли. Тогда Арли выставил вперёд ладонь и осторожно шагнул в пещеру. Поначалу он не увидел и не услышал ничего, но когда происходящее наконец обрело контуры, Арли забыл как дышать.

Девушку, лежащую на земле, он узнал. Это была служанка, которая набила для них тюфяки и оставила свечу; Арли догадывался, что ей же поручили приглядывать за гостями. Она лежала неподвижно, слабо, но различимо дышала. Из раны на её шее сочилась кровь.

Когти неведомого чудовища прижимали девушку к камням. Над уродливо-тощим, но гибким и сильным телом шевелились два омерзительных перепончатых крыла. Тварь вскинула голову на звук, и Арли даже не сумел как следует разглядеть её — только услышал леденящий кровь и режущий слух писк, исходящий из её пасти. Она бросилась на него с неуловимостью ветра, подувшего в склепе. Арли отчаянно махнул рукой, швыряя перед собой сноп искр, и только так сумел уберечь себя от немедленной гибели.

Чудовище метнулось влево, скрылось во тьме, затем возникло справа, снова исчезло. Не имея возможности разглядеть его, Арли полагался на слух, но и тот подводил его: скрежет когтей, писк, взмахи крыльев возникали со всех сторон, едва осязаемые, но реальные до ужаса. В очередной раз мелькнув где-то сбоку, чудовище полоснуло Арли по плечу — он вскрикнул и схватился за руку, чувствуя, как рукав заливает кровь. Собственная беспомощность озлобляла куда больше чудовища. Соединив ярость и мастерство, он на миг окружил себя Пламенем — и тогда разглядел морду огромного нетопыря с растопыренными ушами, чёрными бусинами глаз и длинными, как лезвия шпаг, клыками в разверстой пасти.

Чудище отскочило, ослеплённое внезапной вспышкой. Арли быстро задрал рукав и прижёг рану на плече, прорычав от жуткой боли. Он уже знал, что следующая атака станет последней, ибо рана мешала ему сконцентрироваться и сотворить вокруг себя стабильный пламенный щит. Никакого страха и сожаления не было в нём — только злоба, душераздирающая злоба на себя и своё бессилие.

Нетопырь кинулся на свою жертву. Арли только и успел заметить, как вышивка на его плаще из чёрной стала сперва серебряной, затем налилась жёлтым, а потом и вовсе сползла с одеяния на землю. В ворохах Пламени, ярчайшего из всех, что Арли доводилось видеть, выросло извилистое тело и мощный хвост, который описал дугу в воздухе и на огромной скорости врезался в чудовище. Ящер не меньше двадцати футов в длину выгнулся возле ног адепта — он был прекрасен смертоносным изяществом и объят чистейшим Пламенем, словно только что добытым из Жерла.

Визг обожжённого нетопыря взметнулся к потолку пещеры. Как только опасность была повержена, исчез и гигантский ящер, оставив после себя только маленькие костерки Пламени на камнях. В коридоре звенели сапоги приближающейся стражи, но Арли, не слыша и не видя ничего вокруг, приблизился к тому месту, куда отбросило чудовище.

Там, в пыли, неподалёку от раненой женщины, лежал обнажённый и скулящий от ожогов Фелинн.

ㅤ

Княжеского сына заключили под стражу. Арли был закован в кандалы и доставлен к барону, чему не противился, понимая, что в руках правителя были жизни Друзи и Нессы. Да и сам он после боя с чудищем — которое внезапно оказалось Фелинном — пребывал в полнейшей растерянности. Арли понимал: если бы не пламенный ящер, лежать бы ему сейчас с перегрызенным горлом, как та девушка, имевшая несчастье встретить Фелинна до него…

Легенды о саламандрах ещё с послушничества знал каждый школяр Цитадели. Добрая часть устных сказаний, посвящённых светлым дням ордена, упоминала духов Пламени, живущих глубоко в Жерле. И всё-таки, если верить словам Вирла, саламандр в Тартарии не видели уже лет сто. Служители, способные обуздать мощь этих существ, давно уж превратились в миф; ещё более неправдоподобной казалась мысль о саламандре, заключённой в предмете гардероба.

Как бы хотелось ему сейчас услышать догадки Вирла! Архивариус на всё имел соображение — если не своё, то хотя бы почерпнутое из книг. Почему-то в столь неподходящей обстановке Арли вдруг задался вопросами: как устроился его друг в Хальруме? добыл ли знания, которые хотел отыскать? Сколь многое им предстоит обсудить при встрече, если последней суждено