Жестокая жажда - Анжела Монтойя

В душе Каролины зародилась тревога за Лало. Она всматривалась в лицо мамы, ища хоть малейший намек на подвох.

– Лало ведь будет в безопасности? – спросила она.

– Конечно, Каролина. С Лало все будет хорошо. – Мама убрала с ее лица непослушную прядь волос. – Но я беспокоюсь о тебе. Ты такая же упрямая, как твой отец, и я нахожу эту вашу черту очаровательной, но когда-нибудь она меня погубит. Мне приходится сидеть здесь и беспокоиться о нем каждую ночь. Каждый раз, когда он покидает эту комнату. – Она шмыгнула носом. – Мне нужно заботиться о твоих братьях. И об этом дитя. Я не могу сейчас беспокоиться еще и о тебе. У меня просто не хватит сил. Слышишь меня, милая?

Каролина вытерла мамины слезы. Ее переполняло чувство стыда за то, что она заставила маму волноваться, и она понимала ее страх. Ей и самой доводилось испытывать его всякий раз, когда отец, кузены и дяди уезжали на охоту. Но почему именно она должна оставаться в стороне? Просто потому, что родилась женщиной?

Мама редко выглядела такой уставшей. Обычно она была готова сражаться с Каролиной до победного конца. Или просто закрывала глаза на безумные выходки дочери. Как в тот раз, когда Каролина притащила в дом индиговую змею, которую клюнул петух, чтобы лечить несчастное создание. Мама сдержала улыбку и отвернулась, когда дочь проскочила мимо. Но сейчас все было иначе. Никакой борьбы, никакого потакания. Мама просила ее прислушаться.

Ребенок снова толкнулся, и сеньора Фуэнтес вздрогнула.

– Я сделаю, как ты хочешь, – согласилась Каролина, поглаживая живот матери.

– Спасибо, милая.

Внимание девушки привлек какой-то предмет на приставном столике.

– Что это? – спросила она.

Веки матери уже начали смыкаться.

– Хм-м?

Каролина протянула руку и взяла знакомый кинжал. В изогнутой рукояти сиял один изумрудный камень.

– Я нашла его в вещах твоего отца. И почистила клинок. Он довольно красивый, правда?

Лезвие сверкнуло в свете свечи.

– Действительно, красивый.

– Полагаю, это клинок возлюбленных, – сказала сеньора Фуэнтес. – Обычно их изготавливают парами. Такие клинки дарят жениху и невесте на счастье.

#Крайне редко можно найти столь замысловатый клинок отдельно от второго. Еще реже встречается комплект.

Именно этот кинжал лежал в пустой могиле Видаля. Каролина все гадала, куда отец положил его, когда забрал у нее. Она прищурилась. Где же еще ей доводилось видеть такой же кинжал? Каролина замерла.

– Могу я… – Она оборвала себя на полуслове. Мама, закрыв глаза, крепко спала.

Каролина молча поднялась с кровати.

– Я просто одолжу этот клинок, – прошептала она. – Надеюсь, ты не против.

Закрыв дверь в комнату родителей, она помчалась туда, где в последний раз видела похожее оружие. Перепрыгивая через ступеньку, сбежала по лестнице, ведущей в комнату дедушки. Грудь Каролины тяжело вздымалась, борясь с корсетом, который ее заставили надеть.

Она ворвалась в дедушкину комнату и распахнула шкаф. Отодвинув в сторону вещи, порылась в глубине и нашла матерчатый сверток. С замиранием сердца Каролина положила сверкающий клинок на кровать дедушки, а затем развернула ткань.

С губ слетел вздох. Кинжалы были почти идентичны. Один клинок чуть больше. На рукояти первого красовался изумруд, второго – рубин. Но в остальном они одинаковы. Металл, из которого они изготовлены, был настолько серебристым, что казался почти белым, а на лезвиях имелась гравировка в форме лилий. Кинжалы были прекрасны по одиночке, но вместе казались почти волшебными.

– Святые небеса, – прошептала Каролина. Должно быть, кинжалы принадлежали Видалю и Альме. Клинки возлюбленных.

Положив кинжалы на кровать рядом друг с другом, Каролина уставилась на них в тусклом свете. Неужели именно их и использовала Альма для призыва бога смерти? Лало говорил, что оружие, с помощью которого призвали Текуани и создали первого жаждущего, – единственный предмет, способный снять проклятие.

Здесь, на хлопковых простынях, вероятно, лежало то, что принесло разрушение и смерть в Дель-Оро.

– Знал ли ты, что это такое, дедушка? – спросила она вслух.

Каролина нахмурилась.

Фуэнтесы славилась благородством. Они были столпами своей маленькой общины. Маяками честности и гордости. Ее дед и отец не стали бы хранить эти клинки, зная, что они способны уничтожить монстров, от которых все так старались защитить долину. Так ведь?

Она вновь бросилась к шкафу. Наверняка там должно быть спрятано что-то еще. Подсказка о том, что именно ему было известно. И почему он держал клинок в шкафу, а не в кладовой с другими семейными реликвиями.

Каролина пробежалась пальцами по деревянным стенкам шкафа. Она нажимала то справа, то слева, но поверхность не поддавалась, как это бывало с потайными отделениями, куда они складывали свое тренировочное оружие. Каролина положила ладонь на заднюю панель. И толкнула. Панель слегка приподнялась и приоткрыла небольшую щель. Ну надо же!

Одежда мешала ей открыться полностью. Тогда Каролина лихорадочно выгребла рубашки и пиджаки, побросав их за спину.

Расчистив место, она просунула пальцы в щель и отодвинула панель до конца. Из потайной секции вывалилась стопка бумаг и холстов. Дрожащими руками Каролина взяла порванный холст. Развернув его, она зажала рот рукой.

У изображенной на картине девушки были такие же круглые глаза, как у Каролины, такие же полные губы и упрямый подбородок. Даже их волосы имели один и тот же оттенок черного. Если бы Каролина не знала наверняка, что это не так, она могла бы поверить, что смотрит на собственный портрет. Но ее внимание привлекло то, что лежало на коленях женщины. Украшенный рубином клинок возлюбленных.

– Альма, – прошептала Каролина.

Она провела пальцем по картине.

В детстве Каролину уверяли, что Альма стала первой жертвой, душой, загубленной злобным монстром, забредшим в их земли. Но монстром оказалась сама Альма. Она прогневала небеса и заключила сделку, обрушив на Дель-Оро орду нечисти.

Каролина отложила портрет и принялась листать бумаги, исписанные рукой деда. Клинок, судя по всему, нашли возле тела Альмы. Вместе с единственной запиской. По коже Каролины пробежал холодок.

Пожалуйста, простите меня за содеянное.

Я взяла свой клинок и сделала глубокий порез на ладони. Когда моя кровь окропила могилу Видаля, я призвала Текуани. Меня переполняла ярость! Я не осознавала своих действий. Меня переполняло отчаяние. Я ощущала себя опустошенной и потерянной без моего Видаля. Подумать только, он погиб во время охоты.

Бог душ услышал мои крики и явился под полной луной. Он предложил мне сделку. Сказал, если соглашусь, он вернет мне моего любимого.

Мне следовало отказаться и убежать. Следовало вернуться домой к малышу Иниго. Но что за жизнь ждала меня без моего