Тёмные Агнцы - Мира Кьярр

«Всё в этой жизни можно купить, — говорил Руперт Элломард. — Верность, ум, секс, даже чувства. Жизнь человека ничего не стоит, но если самому назначить цену, можно купить верного раба, несмотря на то, что рабство давно отменили. Особенно легко купить женщин, их можно покупать и продавать столько, сколько душе угодно, пока они не опустошатся до такой степени, что даже дьяволу будет не интересно покупать их души».

Тогда Фредерик не особо понимал слов родителя, но верил, как ребёнок, безоговорочно. Эти слова прочно закрепились в его голове, и бывший мафиози жил по ним, как по святой заповеди. Правда до недавнего времени, пока внезапно не осознал всю их жестокую лживость.

— Куда ты меня ведёшь? — безжизненно спросил Фредерик, когда они с Фрэн стали спускаться по лестнице.

— В больничное крыло, — пусто отозвалась капитан.

— Беспокоишься о других, когда сама на последнем издыхании?

Фрэн резко остановилась.

— Выглядишь очень плохо, — пояснил Фредерик. — Кожа бледная, как у мертвеца, синяки даже не сходят, и ты дрожишь, будто у тебя температура. О себе когда начнёшь беспокоиться?

— Не твоё дело, — буркнула Кольер, подтолкнув парня вперёд. — Я капитан, а не ты.

Розалин видела, как Фрэн забрала Фредерика с собой, наблюдала за ними украдкой с третьего этажа и, когда они скрылись в больничном крыле, побежала обратно в свой кабинет. Там она не остановилась, чтобы продолжить работу, а пулей влетела в свою комнату и, заперевшись, застыла, придерживая дверь спиной, словно боялась, что бывший похититель внезапно к ней прорвётся. Спустя пару минут, уговорив саму себя, что Фредерик, сейчас находившийся в руках медиков, при всём желании не возник бы здесь прямо в это мгновение, Розалин побежала в ванну.

Быстро освободившись от одежды, она встала под прохладный душ, чтобы успокоить бешено рвущееся сердце и тело, что охватил уже знакомый жар.

Увидев Фредерика так же близко, как это было три года назад, Розалин вновь почувствовала прежнее непреодолимое желание почувствовать его. Его поцелуи, прикосновения, объятия. Несмотря на дикий перед ним страх, прекрасно зная о том, что он за человек, девушка так же ничего не могла поделать с испытываемым к нему влечением. И если бы дело было в каких-нибудь сумасшедших чувствах, таких как симпатия к бывшему похитителю и мафиози! Нет, кроме ужаса, отвращения и ненависти девушка не испытывала иных чувств, дело было только в её поломанной сексуальности! И хотя Марта, проведя с ней много сеансов и исследований в том числе по этой части, продолжала утверждать, что всё с её сексуальностью в порядке, Розалин всё равно продолжала считать себя конченной извращенкой. Ведь разве это нормально испытывать дикое возбуждение и получать яркие оргазмы при фантазиях о человеке, перед которым кровь стынет в жилах?..

Достигнув при помощи мастурбации нескольких мощных разрядок, Розалин обессиленно сползла на пол душевой и в голос заплакала. Чувствуя себя отвратительно грязной, даже порочной, будто захлебнулась в ужасном грехе, хоть никогда не была религиозной, она, обхватив себя руками, буквально выла, как раненный зверь. И вновь задавалась вопросом, почему из раза в раз представляет только Фредерика, почему не может испытывать ни влечения ни обычной влюблённости к другим парням и вообще кому-угодно? Ведь дальше так ни жить, ни работать уже было не просто трудно, а по-настоящему невыносимо.

К вечеру Фрэн насильно привела Фредерика на сессию к психиатру, хотя тот и не сопротивлялся. Некоторое время он смиренно сидел в кресле, ожидая, пока Марта переговорит с капитаном в коридоре, и из обрывков частично слышал, как психиатр мягко отчитывала Фрэн за то, что та уже несколько месяцев избегает встреч с ней. Капитан на это большую часть отмалчивалась, пока не отмахнулась тем, что в терапии нет смысла, учитывая, что жить ей осталось не более полугода.

Фредерик только успел подумать о том, что его догадка о смертельном недуге старшей по званию подтвердилась, как психиатр вошла в кабинет.

— Здравствуй, Фредерик, — мягко произнесла Марта, направляясь с натянутой улыбкой к своему креслу. — Рада, что ты здесь, и прошу прощения за ожидание.

Она заняла место напротив и, сцепив руки в замок, доброжелательно посмотрела на бывшего мафиози. Но Фредерик не верил в её приветливые взгляд и в улыбку, потому что успел заметить на мгновение проявившиеся в линии челюсти желваки и напряжение в движениях: то как она незаметно поправила волосы, тяжело упала в кресло, тихо выдохнула, будто собираясь с мыслями. И в самом взгляде мелькнула неприязненная искра — такие мельчайшие моменты он давно научился распознавать, благодаря своей подготовке к месту главаря мафиозной группировки. Ведь ему много раз приходилось иметь дело с врагами, мысли и желания которых нужно было уметь буквально видеть. Если человек не умеет владеть собой, своими движениями и эмоциями, а таких было большинство, ими было легко управлять. Но Марта, как психиатр, умела скрывать истинные чувства и эмоции почти идеально.

— Фрэн рассказала мне, что ты ослушался приказа Тревора и подошёл к Розалин, — начала Марта, натягивая на себя маску полной невозмутимости.

Она больше ничего не уточнила, не спросила и, глядя пациенту в глаза, просто ожидала от него реакции.

— Да, это так, — безжизненно подтвердил Фредерик.

— Расскажешь, что тебя подтолкнуло на этот шаг?

— Это очевидно, мне хотелось извиниться за то, что я с ней сделал, — и видя, что Марта распахнула губы, чтобы что-то уточнить, тут же добавил: — Я знаю, что это бессмысленно, ведь никакими словами и делами исправить то, что я совершил, уже невозможно.

— Если сможешь, объясни подробнее, что двигало тобой в тот момент, — попросила Марта.

— Для отчёта перед Тревором?

— В том числе. Но главное для того, чтобы я смогла правильно составить твой психологический портрет.

Фредерик едва заметно кивнул. Сейчас он уже не смотрел на Марту, взгляд его вообще не был направлен хоть на что-то, только куда-то внутрь себя.

— Мной двигал простой эгоизм, — наконец глухо произнёс бывший мафиози. — Я привык действовать внутренними импульсами и редко задумывался над тем, что ощущают другие рядом со мной. Чувствуя себя отвратительно за то, что совершил, я хотел хоть как-нибудь исправить это. Но даже понимая,