Часовой: Курсант - Дейлор Смит

— Прошу, можете сами все осмотреть, — беспечным голоском начал заливаться коротышка и, осекшись, на секунду потерял дар речи. А затем с грязной руганью отпрыгнул от порога, пытаясь захлопнуть двери. Поздно!

На дверь обрушился чудовищной силы удар, едва не сорвавший ее с петель и буквально отшвырнувший охотника за головами на середину каюты. Я поражённо начал приподниматься. Да что за чертовщина тут вообще происходит⁈

Внутрь ворвался самый огромный человек из всех, кого я только видел. Как он вообще поместился в нашем кубрике, ума не приложу. И ведь я уже видел его! Это был тот здоровенный амбал в наглухо застёгнутом плаще, с саквояжем, который поднимался по трапу дирижабля. Один из пассажиров. Пассажир⁈

Оказавшись в каюте и с грохотом закрыв дверь, он с ходу рявкнул мне:

— В сторону, прижмись к стене!!

Я же и дёрнуться не успел, как рыжий коротышка, зарычав утробным голосом, поднял пистоль и потянул за спусковой крючок. Выстрел из ствола совпал с обрушившимся на палубы дирижабля чудовищным громовым раскатом, поглотившим звук выстрела. В каюте стало темно, как поздним вечером. За окном же на одной высоте с кораблём яркой вспышкой небесного электричества полыхнула молния. В толстое стекло ударили мелкие градинки. Мы входили в грозовой шквал.

В каюте я становился невольным свидетелем совсем иного шквала, но не менее зрелищного и пугающего!

В последний момент громила успел поднять руку, прикрываясь полой плаща. Я глазам своим не поверил. Сноп выпущенной и пистоля картечи даже не пошатнул гиганта, не повредил ему, а застрял в черной ткани. Со звоном задребезжавших колец опустив руку, громила распахнул плащ. И я понял, что изнутри плаща по всей его поверхности подкладкой шла сплетённая из мелких колец серебристая кольчуга! Господи, сколько же тогда должна висеть его одежда, поразился я?

Дирижабль чуть нырнул носом, я почувствовал, что палуба слегка наклонилась, будто проваливаясь в воздушную яму. Но через секунду огромный корабль, справившись с неистовой пляской разгулявшегося урагана, выравнялся. В иллюминатор со всей дури молотили дождевые капли вперемешку с градом, сверкали молнии, снова бабахнул гром… Настоящее светопреставление. А если одна из молний попадёт в нас? Надеюсь, здешние инженеры и маги уже додумались до молниеотводов и систем экранирования!

В правой лапище вломившегося к нам бугая оказался огромный зазубренный тесак, короткий, но с невероятно широким лезвием, покрытым по всей тусклой серебристой поверхности сложной вязью рун. Круглая, чашеобразная гарда защищала облачённую в кожаную крагу руку. Рыжий с руганью отбросил разряженный пистолет и, задыхаясь от злобы, уставился на здоровяка. Блин, что-то мой пленитель начал издавать какие-то совсем уж стремные звуки, мелькнуло у меня в голове, когда я запоздало вжался в дальний угол. Ну их на хрен! Пусть хоть разом друг друга поубивают. Как-то давно мне поведали одну присказку на такие случаи — «не лезь, пусть плохие люди сами друг с другом разбираются». Во-во, как раз моя нынешняя ситуация!

Рыжий внезапно сгорбился, зарычал как пес и прямо с места сиганул на своего противника. Я присвистнул, мой свист бесследно растворился в очередном громыхании снаружи прорывающегося сквозь шторм корабля. Коротышка прямо в прыжке весь подобрался, разбрасывая руки и… Мне показалось, что меня начало подводить зрение. Он пролетел прямо над головой едва не подпирающего потолок верзилы и, извернувшись, широко разинул рот. Его рот растянулся до совершенно неприличных размеров, словно был резиновым, из образовавшейся пасти вылетело нечто, похожее на щупальце и с мерзким хлюпаньем впилось в ловко подставленную руку здоровяка, которой тот успел прикрыть голову. Следом, не теряя ни секунды, амбал резко крутанулся на пятках, отбрасывая коротышку от двери, к которой тот явно стремился, и рубанул своим чудовищным тесаком по присосавшемуся к его руке языку-щупальцу. Матерь божья!

Во все стороны брызнула вонючая, зелёная кровь. С хриплым бульканьем, взвизгнув от боли, рыжий, с совсем уж изменившимся лицом и зажегшимися желтушным огнём глазами, втянул обрубок языка обратно в пасть. Он приземлился на ноги, отшатнулся от очередного широкого замаха кинжала и вжался в стену. Его выпученные глаза были прикованы к чернеющему за могучей спиной верзилы гитарному футляру. Я уже вообще отказывался понимать что-либо. Выходит, меня чуть было не взял в оборот и не человек вовсе, а какая-то неведомая тварь, лишь прикидывающаяся человеком. Вот почему мой Родовой знак, проснувшись, едва не прожёг мне дыру в спине.

— Даже не думай, тварь, — пробасил из-под капюшона, скрывающим его лицо, громила. С зазубренного клинка его тесака продолжала капать зелёная кровь. — Я слишком долго тебя выслеживал. Лучше бы ты оставался в той норе, где прятался до этого.

Что-то невнятно прохрюкав, рыжий харкнул сгустком зеленой вонючей крови. После ампутации части языка говорливости у него заметно поубавилось. Охотник за головами стал жертвой другого охотника, или я вообще ничего не понимаю? Не глядя на меня, амбал бросил:

— Ты не думай, парень, это не человек. Он мог наплести тебе что угодно, лишь бы заманить в свои сети. Подобные ему горазды прикидываться теми, кого ты поневоле опасаешься. Они очень умны, прозорливы, играют на твоих чувствах и страхах. Не чужды человеческим страстям.

— Да что же это за мерзость? — с отвращением глядя на горбившегося и тяжело хрипящего коротышку, поразился я.

— Это обёртыш. И если бы ты знал, что он таскает в своём футляре от музыкального инструмента, ты бы очень удивился!

Глава 26

Дирижабль сотрясался от шквалистых ударов ураганного ветра, обрушивающегося на его корпус. Не иначе только благодаря стараниям экипажа корабля, да благословениям священника, окропившего судно перед отлетом, «Архангел Гавриил» продолжал успешно противостоять ярости разбушевавшейся непогоды.

А в каюте разыгрывалось свое такое же неистовое и яростное представление. Безумное и жутковатое. Я смотрел на липового охотника за головами, в котором с каждым ударом сердца становилось все меньше человеческого, и гадал, что же делать дальше. Как не оказаться между молотом и наковальней. Я вжался в угол, готовый при малейшем признаке угрозы ударить. Грифон на моей спине периодически покалывал кожу жгучими искорками.

Вооружённый тесаком великан в плаще широко расставил ноги, словно стоял на палубе борющегося со штормом морского судна. Он ни на секунду не упускал замершее напротив него чудовище из виду. Обёртыш весь как будто клокотал распирающей его изнутри плотью. Его лицо текло и кукожилось, словно было слепленным из воска, который горячим месивом начинал стекать с лицевых костей. Его круглые, как у филина, жёлтые глаза не